![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Перемены, случайности и закономерности
Прочитав замечательный пост уважаемого ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
o_proskurin, задумался о пертурбациях и случайностях, которые определяют судьбу человека. И вспомнились судьбы, которые по драматичности, конечно, и рядом не лежат с описанными o_proskurin, но зато они связаны с людьми мне близкими.
Так случилось, что у нас на всяких семейных торжествах несколько раз встречались за столом два человека. Причем дед одного из них принимал участие в убийстве прадеда другого.
Правнуком убитого был мой близкий друг юности. Его прадед, лейтенант Григорьев, был убит на броненосце "Потемкин", и эту трагедию иначе как роковым несчастьем назвать нельзя. Как известно, восстание на "Потемкине" вспыхнуло, когда броненосец вышел в море для проведения учебных стрельб. Обуховский завод, который изготавливал орудийные башни для "Потемкина", прислал на эти стрельбы артиллерийского специалиста Григорьева. И надо же так случиться, что этот лейтенант, который ни сном ни духом не имел отношения к офицерам броненосца, погиб одним из первых (и немногих, кстати). Когда матросы убили старшего офицера и командиров основных рот, Григорьев с несколькими матросами и офицерами прыгнул в воду, пытаясь вплавь добраться до стоявшего неподалеку миноносца. Восставшие открыли огонь, и раненый в голову Григорьев пошел ко дну. Ему было 30 лет.
Одним из главных руководителей восставших (или убийц, это как кому больше нравится) был дед моего научного руководителя в студенческие годы, младший машинный унтер-офицер на "Потемкине" К. (вы поймете потом, почему я не привожу его фамилию полностью). К. был одним из наиболее авторитетных и технически грамотных предводителей, именно он предлагал состав комиссии для руководства восстанием и управления броненосцем. Потом, когда "Потемкин" ушел в Румынию, К. был выслан и оттуда за организацию забастовки в Констанце. Он перебрался в Бельгию, женился на местной жительнице, у них родился сын. А у того родилась дочь, носившая ту же фамилию К. Все они были, конечно, коммунистами. Дочь в 50-х годах репатриировалась в СССР, стала профессором медицины в Москве. Я много работал под ее руководством, и она была очень близка с моей семьей. Поэтому она неоднократно виделась с моим другом, но, как я говорил, оба не знали историю, скажем так, конфликта их предков.
Переезд в СССР и столкновение с советской действительностью было довольно сильным шоком для коммуниста западной формации. Что ж поделать, К. мужественно наступала на горло своей идеалистической песне. Однако переделкой только мировоззрения дело не ограничилось.
Помимо очень сильного акцента, К. имела еще одну характерную физическую черту – внешнюю мужеподобность. Ее мать в период беременности принимала какие-то гормональные препараты, что самым неприятным образом сказалось на дочери. Но я к этой черте привык, и мне она не казалось такой уж странной.
Прошло, наверно, лет 10, и однажды, когда я 8-го марта, как обычно, позвонил К., чтобы поздравить ее, она мне ответила – спасибо, но поздравлять меня не надо.
- Как так, - не понял я.
- Просто все пришло в норму, - ответила К.
Тут даже такой тугодум, как я, сообразил, в чем дело. К. сменила пол. Наверно, для профессора, который все время общается со студентами, это было не просто. Но К. никакой озабоченности (хотя бы внешне) не высказывала. Труднее всех, наверно, пришлось мне, потому что я никак не мог перестроиться, сменить род обращения и привыкнуть к новому имени.
Так получилось, что в скором времени я оказался в оргкомитете одной конференции, которая должна была состояться в Бельгии. К. попросил меня пригласить ее(его), что я с радостью и сделал. В Брюссель поехала небольшая советская делегация, в том числе и К. Никто, кроме меня, не знал, кем был К. раньше. Однажды один из делегатов после выпитого в гостинице водочного резерва, отвел меня в сторону и доверительным шепотом спросил:
- Ты этого К. давно знаешь?
- Давно, - честно ответил я, готовясь к неприятному продолжению.
- Ну до чего мужик приятный. Клевый, ну очень клевый мужик, просто свой в доску, хоть и, видимо, прибалт. Но почему водку не пьет?
Перемена пола не была последней переменой. Реалии позднего СССР и раннего капитализма, видимо, стали финальной каплей для внука свободолюбивого машинного унтер-офицера. Уже будучи во Франции, я узнал, что К. опять репатриировался, на этот раз в Бельгию. Живет в Шарлеруа. Если бы мы встретились, наверно, она бы сказала так:
- Просто все пришло в норму.
Когда я изредка проезжаю мимо Шарлеруа, я думаю – а надо бы позвонить, встретиться. Но, наверно, все-таки, не надо.
P.S.Лишь недавно я узнал, что война между предками была еще более сложной. Как известно, в борьбе против мятежного броненосца командующий Черноморским флотом адмирал Чухнин придумал оригинальный ход. Опасаясь посылать против "Потемкина" другие броненосцы, где команды были ненадежны, Чухнин решил потопить мятежников атакой одиночного миноносца "Стремительный", специально для такого случая укомплектованного исключительно офицерами-добровольцами. Среди этих камикадзе (о, причуды судьбы!) был С., двоюродный брат теперь уже моего деда. Слава Богу, эта самоубийственная атака не состоялась из-за поломки котельных трубок. Одного залпа "Потемкина" было бы достаточно, чтобы от миноносца осталось одно воспоминание. А если представить невозможное, что "Стремительный" потопил бы броненосец, то тоже ничего хорошего бы не получилось, да и я остался бы без хорошего научного руководителя (и не только).
Эти офицеры, только уже не в роли смертников, пригодились вскоре для того, чтобы привести "Потемкин" из Румынии обратно в Севастополь. В Констанце Чухнин послал С. с поручением на берег, где тот поконфликтовал с каким-то потемкинцем. Вернувшись на адмиральский корабль, С. сообщил об этом Чухнину, который понял, что на берегу ему грозит опасность, и решил и сам не сходить, и команду не отпускать. Впрочем, это продлило ему жизнь ненадолго. Ровно через год, день в день, Чухнин был убит у себя на даче неизвестным боевиком. Так что, друзья, есть случайности, а есть закономерности.
o_proskurin, задумался о пертурбациях и случайностях, которые определяют судьбу человека. И вспомнились судьбы, которые по драматичности, конечно, и рядом не лежат с описанными o_proskurin, но зато они связаны с людьми мне близкими.Так случилось, что у нас на всяких семейных торжествах несколько раз встречались за столом два человека. Причем дед одного из них принимал участие в убийстве прадеда другого.
Правнуком убитого был мой близкий друг юности. Его прадед, лейтенант Григорьев, был убит на броненосце "Потемкин", и эту трагедию иначе как роковым несчастьем назвать нельзя. Как известно, восстание на "Потемкине" вспыхнуло, когда броненосец вышел в море для проведения учебных стрельб. Обуховский завод, который изготавливал орудийные башни для "Потемкина", прислал на эти стрельбы артиллерийского специалиста Григорьева. И надо же так случиться, что этот лейтенант, который ни сном ни духом не имел отношения к офицерам броненосца, погиб одним из первых (и немногих, кстати). Когда матросы убили старшего офицера и командиров основных рот, Григорьев с несколькими матросами и офицерами прыгнул в воду, пытаясь вплавь добраться до стоявшего неподалеку миноносца. Восставшие открыли огонь, и раненый в голову Григорьев пошел ко дну. Ему было 30 лет.
Одним из главных руководителей восставших (или убийц, это как кому больше нравится) был дед моего научного руководителя в студенческие годы, младший машинный унтер-офицер на "Потемкине" К. (вы поймете потом, почему я не привожу его фамилию полностью). К. был одним из наиболее авторитетных и технически грамотных предводителей, именно он предлагал состав комиссии для руководства восстанием и управления броненосцем. Потом, когда "Потемкин" ушел в Румынию, К. был выслан и оттуда за организацию забастовки в Констанце. Он перебрался в Бельгию, женился на местной жительнице, у них родился сын. А у того родилась дочь, носившая ту же фамилию К. Все они были, конечно, коммунистами. Дочь в 50-х годах репатриировалась в СССР, стала профессором медицины в Москве. Я много работал под ее руководством, и она была очень близка с моей семьей. Поэтому она неоднократно виделась с моим другом, но, как я говорил, оба не знали историю, скажем так, конфликта их предков.
Переезд в СССР и столкновение с советской действительностью было довольно сильным шоком для коммуниста западной формации. Что ж поделать, К. мужественно наступала на горло своей идеалистической песне. Однако переделкой только мировоззрения дело не ограничилось.
Помимо очень сильного акцента, К. имела еще одну характерную физическую черту – внешнюю мужеподобность. Ее мать в период беременности принимала какие-то гормональные препараты, что самым неприятным образом сказалось на дочери. Но я к этой черте привык, и мне она не казалось такой уж странной.
Прошло, наверно, лет 10, и однажды, когда я 8-го марта, как обычно, позвонил К., чтобы поздравить ее, она мне ответила – спасибо, но поздравлять меня не надо.
- Как так, - не понял я.
- Просто все пришло в норму, - ответила К.
Тут даже такой тугодум, как я, сообразил, в чем дело. К. сменила пол. Наверно, для профессора, который все время общается со студентами, это было не просто. Но К. никакой озабоченности (хотя бы внешне) не высказывала. Труднее всех, наверно, пришлось мне, потому что я никак не мог перестроиться, сменить род обращения и привыкнуть к новому имени.
Так получилось, что в скором времени я оказался в оргкомитете одной конференции, которая должна была состояться в Бельгии. К. попросил меня пригласить ее(его), что я с радостью и сделал. В Брюссель поехала небольшая советская делегация, в том числе и К. Никто, кроме меня, не знал, кем был К. раньше. Однажды один из делегатов после выпитого в гостинице водочного резерва, отвел меня в сторону и доверительным шепотом спросил:
- Ты этого К. давно знаешь?
- Давно, - честно ответил я, готовясь к неприятному продолжению.
- Ну до чего мужик приятный. Клевый, ну очень клевый мужик, просто свой в доску, хоть и, видимо, прибалт. Но почему водку не пьет?
Перемена пола не была последней переменой. Реалии позднего СССР и раннего капитализма, видимо, стали финальной каплей для внука свободолюбивого машинного унтер-офицера. Уже будучи во Франции, я узнал, что К. опять репатриировался, на этот раз в Бельгию. Живет в Шарлеруа. Если бы мы встретились, наверно, она бы сказала так:
- Просто все пришло в норму.
Когда я изредка проезжаю мимо Шарлеруа, я думаю – а надо бы позвонить, встретиться. Но, наверно, все-таки, не надо.
P.S.Лишь недавно я узнал, что война между предками была еще более сложной. Как известно, в борьбе против мятежного броненосца командующий Черноморским флотом адмирал Чухнин придумал оригинальный ход. Опасаясь посылать против "Потемкина" другие броненосцы, где команды были ненадежны, Чухнин решил потопить мятежников атакой одиночного миноносца "Стремительный", специально для такого случая укомплектованного исключительно офицерами-добровольцами. Среди этих камикадзе (о, причуды судьбы!) был С., двоюродный брат теперь уже моего деда. Слава Богу, эта самоубийственная атака не состоялась из-за поломки котельных трубок. Одного залпа "Потемкина" было бы достаточно, чтобы от миноносца осталось одно воспоминание. А если представить невозможное, что "Стремительный" потопил бы броненосец, то тоже ничего хорошего бы не получилось, да и я остался бы без хорошего научного руководителя (и не только).
Эти офицеры, только уже не в роли смертников, пригодились вскоре для того, чтобы привести "Потемкин" из Румынии обратно в Севастополь. В Констанце Чухнин послал С. с поручением на берег, где тот поконфликтовал с каким-то потемкинцем. Вернувшись на адмиральский корабль, С. сообщил об этом Чухнину, который понял, что на берегу ему грозит опасность, и решил и сам не сходить, и команду не отпускать. Впрочем, это продлило ему жизнь ненадолго. Ровно через год, день в день, Чухнин был убит у себя на даче неизвестным боевиком. Так что, друзья, есть случайности, а есть закономерности.
no subject
По-моему - превосходят:)
no subject
Хорошо, не будем торговаться. Сопоставимы :)
И спасибо за Ваш пост, вдохновивший, так сказать...