Мой дѣдъ воевалъ. О войнѣ разсказывалъ охотно, но въ основномъ одни и тѣ же исторіи. Исторій у него, правда, немало, онъ ихъ записалъ страницъ на 30 - и про СМЕРШ тоже есть, и про заслуженную имъ боевую медаль (онъ самоотверженно спасъ боевой самолётъ!), и про однополчанина, который въ 56 году вернулся изъ лагеря и вмѣстѣ праздновалъ Побѣду съ тѣмъ, кто въ войну написалъ на него доносъ, и про то, какія именно русскія слова кричали солдаты во время атаки. Про голодное отступленіе первыхъ лѣтъ и сытое стояніе въ Австріи послѣ побѣды. Но -- такое впечатленіе, что всё остальное, и очень многое, изъ его памяти навсегда вытѣснено. Это былъ ежедневный нудный кошмаръ, изрѣдка превращавшійся во что-то забавное или наоборотъ устрашающее и потому запоминающееся. (Но, кстати, не фактъ, что я смогу написать больше 100 страницъ воспоминаній, скажемъ, о какомъ-либо 4-хъ лѣтнемъ періодѣ моей жизни. Многое стирается изъ памяти.)

Въ общемъ дѣдъ праздновалъ и празднуетъ побѣду всегда искренне и серьёзно (какъ и 23 февраля, кстати). Я интерпретирую его внутренній міръ такъ: государство наконецъ-то признало, что мы - народъ - что-то по-настоящему хорошее сдѣлали (не какъ на демонстраціи 7 ноября и на доскѣ почёта, а по-настоящему). Государство позволило намъ сражаться, идентифицировать себя съ арміей и со всей страной, побѣдить, и потомъ побѣду праздновать. Всё остальное фальшь, только это настоящее. Поэтому и за это мы любимъ государство, совѣтскую армиію и этотъ праздникъ (всё нераздѣлимо!) и поэтому они всѣ для насъ святы "въ этотъ день", т.е. именно въ этотъ день мы думаемъ о нихъ такъ (а въ другіе дни - не такъ, охъ, совсѣмъ не такъ мы о нихъ думаемъ).