Дуализм этой темы носит всеобщий характер: трудно вспомнить национальный советский проект не зацикленный на ГУЛАГ.

Как в капле воды он отражается на одном примере.

Выдающийся математик Владимир Абрамович Рохлин, сидевший в плену в немецком концлагере, а потом в ГУЛАГе, прочитав Новом Мире "Далеко от Москвы" Ажаева с изумлением говорил знакомым: "Но ведь это же описание лагеря!"

И подавалось это как вершина советского энузиазма. Отсидевший 15 лет Ажаев получил са свой роман Сталинскую премию.

Правдивые нелауреатские заметки Ажаева были изданы в перестройку и разительно отличаются от романа.

Ну, да, еще и Беломор...