![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Как это делалось в СССР
В комментах к прошлым постам (что я слишком часто так начинаю, надо посвежее как-то) про СССР многие писали, что можно было легко отказаться от всех неприятных вещей- не ходить на овощную базу, не ездить на картошку, не участвовать в дружине, не вступать в партию... Ну какие за такую небольшую строптивость были бы санкции? Вот, пишут, я, например, из всей общественной работы был только председателем шахматной секции, и ничего мне за это не было!
Ну, если у человека нет семьи, о которой надо заботиться, есть жилье, есть нужные знакомства и хорошее здоровье, то да, можно было прожить, не сильно завися от общества на маленькой должности. Но не все же были в таком замечательном положении.
Все дело в том, что личная жизнь советского человека самым строгим образом зависела от его коллектива, а особенно от начальства. Вот, скажем, во Франции устройство моей личной жизни, мое жилье, мое здоровье, мой отдых, устройство моих детей практически никак от начальства не зависит. А в СССР – зависело, да еще как!
Вот как было это наблюдать, скажем, на примере нашего директора, назовем его Владимир Иванович.
Сдается ведомственный дом с хорошими квартирами. Квартиры получат Алексеев, Бочаров, Васильева, а Григорьеву и Елкину не подпишу. Знаю, знаю, что очень плохие у них жилищные условия, но им не подпишу. И пусть не ходят, не просят. Ладно, к вопросу о Григорьеве вернемся через полгода, посмотрим на него.
- Владимир Иванович, к вам там Жилкин записался на прием.
-Чего тебе, Жилкин? Ага, ага, ну да. Вот помнишь, Жилкин, я тебе сколько раз говорил, а ты все тянешь и тянешь... А как что-то тебе нужно, так сразу Владимир Иванович. Да знаю я, что отец твой диабетик, достанем тебе препарат для него, Таня, свяжи меня с Виноградовым. Но ты, Жилкин, смотри у меня, если подведешь, ты мне больше не нужен. Имей в виду.
-Таня, я тебе уже говорил, бумаги на Захарова мне даже не подавай. А мне наплевать, что его в Бостоне ждут и что за него Коган просит. Я его предупреждал, а после того как у него эта скотина Иванов в Португалии сбежал, я никого из его лаборатории три года не выпущу. И его самого тоже. И бумаги эти мне не носи! Да, и срочно вызови мне Колясина.
-Колясин, я поставлю вопрос о твоем увольнении. Я из-за тебя под суд идти не хочу. Уже второй раз у тебя сейф с метанолом работяги вскрывают. Колясин, не надо меня раком ставить. Опять на тебя жаловались из партбюро, того твоя лаборатория делать не хочет, этого не хочет. Ты мне тут исусика из себя не изображай, если будет хоть еще раз на тебя от партбюро жалоба – пеняй на себя. И твоих паразитов разгоню. Никто не хочет на стройку ехать, но все едут. И твои тоже поедут, это я даже обсуждать не хочу. Я думаю, ты меня понял.
- Таня, кто там еще на прием? А у тебя что, Двойрина? Сколько лет ребенку? И давно уже это у него? Я понимаю, что положение тяжелое... Ладно, не надо рыданий, вопросы решать мы умеем. Таня, подготовь бумагу на имя Воробьева в Гематологию, текст обычный, убедительно просим проконсультировать ребенка нашего сотрудника, я у Евгения Николаевича завтра подпишу. Ну ладно, ладно, не надо уж так...Но Двойрина, ты помнишь нашу договоренность, да? О прописке Федотовой в Москве не может быть и речи, я уже все лимиты выбрал. И чтобы не вздумала через мою голову соваться, мне от тебя сюрпризы не нужны.
Вы, конечно, можете сказать, что такой феодализм был только в нашем заведении. Но у меня такое чувство, что не только.
И последнее. В журнале мне писали – на что могли жаловаться люди, которым давали квартиры БЕСПЛАТНО? Да, квартиры давали бесплатно. А могли и не дать! Могли достать дефицитное лекарство для тяжелобольного родственника, а могли и не достать. Могли разрешить ехать на три месяца в США, а могли и не разрешить.
Делай, что от тебя требует твой господин, а взамен господин защитит тебя и твою семью. Давно подолгу не живу в России, не знаю, сохранился ли еще этот строй или ему пришел конец.
Ну, если у человека нет семьи, о которой надо заботиться, есть жилье, есть нужные знакомства и хорошее здоровье, то да, можно было прожить, не сильно завися от общества на маленькой должности. Но не все же были в таком замечательном положении.
Все дело в том, что личная жизнь советского человека самым строгим образом зависела от его коллектива, а особенно от начальства. Вот, скажем, во Франции устройство моей личной жизни, мое жилье, мое здоровье, мой отдых, устройство моих детей практически никак от начальства не зависит. А в СССР – зависело, да еще как!
Вот как было это наблюдать, скажем, на примере нашего директора, назовем его Владимир Иванович.
Сдается ведомственный дом с хорошими квартирами. Квартиры получат Алексеев, Бочаров, Васильева, а Григорьеву и Елкину не подпишу. Знаю, знаю, что очень плохие у них жилищные условия, но им не подпишу. И пусть не ходят, не просят. Ладно, к вопросу о Григорьеве вернемся через полгода, посмотрим на него.
- Владимир Иванович, к вам там Жилкин записался на прием.
-Чего тебе, Жилкин? Ага, ага, ну да. Вот помнишь, Жилкин, я тебе сколько раз говорил, а ты все тянешь и тянешь... А как что-то тебе нужно, так сразу Владимир Иванович. Да знаю я, что отец твой диабетик, достанем тебе препарат для него, Таня, свяжи меня с Виноградовым. Но ты, Жилкин, смотри у меня, если подведешь, ты мне больше не нужен. Имей в виду.
-Таня, я тебе уже говорил, бумаги на Захарова мне даже не подавай. А мне наплевать, что его в Бостоне ждут и что за него Коган просит. Я его предупреждал, а после того как у него эта скотина Иванов в Португалии сбежал, я никого из его лаборатории три года не выпущу. И его самого тоже. И бумаги эти мне не носи! Да, и срочно вызови мне Колясина.
-Колясин, я поставлю вопрос о твоем увольнении. Я из-за тебя под суд идти не хочу. Уже второй раз у тебя сейф с метанолом работяги вскрывают. Колясин, не надо меня раком ставить. Опять на тебя жаловались из партбюро, того твоя лаборатория делать не хочет, этого не хочет. Ты мне тут исусика из себя не изображай, если будет хоть еще раз на тебя от партбюро жалоба – пеняй на себя. И твоих паразитов разгоню. Никто не хочет на стройку ехать, но все едут. И твои тоже поедут, это я даже обсуждать не хочу. Я думаю, ты меня понял.
- Таня, кто там еще на прием? А у тебя что, Двойрина? Сколько лет ребенку? И давно уже это у него? Я понимаю, что положение тяжелое... Ладно, не надо рыданий, вопросы решать мы умеем. Таня, подготовь бумагу на имя Воробьева в Гематологию, текст обычный, убедительно просим проконсультировать ребенка нашего сотрудника, я у Евгения Николаевича завтра подпишу. Ну ладно, ладно, не надо уж так...Но Двойрина, ты помнишь нашу договоренность, да? О прописке Федотовой в Москве не может быть и речи, я уже все лимиты выбрал. И чтобы не вздумала через мою голову соваться, мне от тебя сюрпризы не нужны.
Вы, конечно, можете сказать, что такой феодализм был только в нашем заведении. Но у меня такое чувство, что не только.
И последнее. В журнале мне писали – на что могли жаловаться люди, которым давали квартиры БЕСПЛАТНО? Да, квартиры давали бесплатно. А могли и не дать! Могли достать дефицитное лекарство для тяжелобольного родственника, а могли и не достать. Могли разрешить ехать на три месяца в США, а могли и не разрешить.
Делай, что от тебя требует твой господин, а взамен господин защитит тебя и твою семью. Давно подолгу не живу в России, не знаю, сохранился ли еще этот строй или ему пришел конец.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Page 3 of 7