![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Стандарты нестандартные
Мне в комментах попеняли, что я недостаточно разбираюсь в "мировоззрении православного священника" Ивана Охлобыстина. И я подумал, как, все-таки, сильны у нас клише. Ежели "священник", то он обязательно с заслуживающим внимания христианским мировоззрением. А то, что он говорит вещи, от которых христианин должен просто себя об стену убить, как-то в расчет не принимается. Уж про историю и не говорю. Если "помещик", то непременно травитель крестьян собаками (раньше), а ныне "Адмиралъ" (с придыханием). Ежели "чекист", то с горячим сердцем и чистыми руками (раньше), а теперь с садистскими наклонностями и фамилией Кац. И чтоб у Адмиралъа непременно ногти выдирал украденными у него же в имении щипцами для омаров.
Вспомнился в связи с этим один эпизод.
Я уже писал, что вырос в Лосинке, где еще с довоенных времен жила моя семья. А в соседских дачах жил вот такой социальный компот:
Михаил Николаевич Г., из мелких дворян, участник революционного движения с 1897 года, дореволюционный профессор-юрист, а ныне крупнейший специалист по тюрьмоведению. Обласкан Советской властью.
Вера Александровна К., из старинного дворянского рода. Резко уплотнена Советской властью.
Афанасий Феофанович С., из крестьян, которым Советская власть дала путевку в жизнь. Женат на дочери купца. Имеет дочь Киру 1921 года рождения.
Кира, соседка и одноклассница моей матушки, здравствует и поныне. Но в паспорте она значится под странным именем Дада.
Михаил Николаевич Г. вел жизнь страшно неосторожную по советским меркам. Дочь его поселилась в Англии. Сам Михаил Николаевич, например, в годы самых сильных антирелигиозных гонений устраивал елки, куда собирались все соседские дети.
Уплотненная и безработная Вера Александровна, знаток многих языков, ходившая в старорежимном жабо, устроилась к Михаилу Николаевичу секретарем. А на площадь, оставшуюся после уплотнения Веры Александровны, поселились родственники веселого Афанасия Феофановича, у которого появился кабинет в Наркомате путей сообщения.
А вскоре пришел 1937 год за своей данью. Надо было кого-то выделить для жертвоприношения.
Ну, и кто оказался жертвой из этой группы? Правильно, Афанасий Феофанович. Его арестовали 16 июня, а через 3 дня - его брата, Петра. Контрреволюционная деятельность и шпионаж.
Кира осталась с мамой и теткой, маминой сестрой. А вскоре пришли и за мамой, женой врага народа и контрреволюционеркой. Среди ночных визитеров была и женщина-НКВДшница (по правилам, ведь женщину забирали).
- Тебе сколько лет? - спросила она у Киры. -Шестнадцать? Ну готовься, пойдешь в интернат для детей изменников родины. Я тебя и оформлю.
Ну это был уже конец всему. Мало того, что осталась без отца и матери, но в интернат для детей врагов народа... А про эти интернаты слухи ходили ужасные.
- А оставить тебя никак нельзя, - объясняла НКВДшница. - Ну допустим, даже захотел кто-нибудь быть твоим опекуном. Но ты же уже большая, 16 лет. Какое опекунство? Давай, давай, готовься.
Кира стала, все же, искать опекунов. Тетка, сестра матери, отказалась. У самой дети, и так сестра арестована как член семьи изменника, нет, не надо нам этого. Лучше от врагов народа подальше держаться.
А Вера Александровна согласилась. Хоть она Кире никто, уплотненная соседка просто. И когда в следующий раз НКВДшница заявилась документы оформлять в интернат, Кира ей сказала, что у нее есть опекун. Вон там, в соседней комнате, в жабо ходит.
НКВДшница удивилась, но забирать Киру не стала. А через несколько дней вдруг пришла и принесла странные бумаги. В них значилось, что некая Дада Афанасьевна С., 1923 года рождения, которой в 1937 году 14 лет, поступает под опеку Веры Александровны К.
-Будешь пользоваться только этими документами, - сказала НКВДшница. - Официально твое имя Дада. Про то, что я приходила, никому не рассказывай.
И исчезла. С концами.
В школе не удивились новым документам. Время такое. Ну, бывает так, человек хочет начать новую жизнь, если родители оказались врагами народа. Даже имя может сменить. Органам виднее. Сын за отца не отвечает, сам Сталин так сказал.
А вскоре Дада Афанасьевна с очень хорошими отметками поступила в МГУ, откуда через два года ушла добровольцем на фронт.
Афанасия Феофановича и его брата Петра расстреляли в один и тот же день 3 сентября 1937 года.
Вольнодумный профессор Михаил Николаевич вскоре получил Сталинскую премию. Никто на него не покусился, так же, как и на его приятеля, бывшего меньшевика А.Я.Вышинского.
Столбовая дворянка Вера Александровна со своими уроками французского тоже без потерь, тихо пережила лихие годы.
После войны из лагеря вернулась мать Киры. Но теплоты в семье больше никогда не было.
Судьба НКВДшницы неизвестна.
Вспомнился в связи с этим один эпизод.
Я уже писал, что вырос в Лосинке, где еще с довоенных времен жила моя семья. А в соседских дачах жил вот такой социальный компот:
Михаил Николаевич Г., из мелких дворян, участник революционного движения с 1897 года, дореволюционный профессор-юрист, а ныне крупнейший специалист по тюрьмоведению. Обласкан Советской властью.
Вера Александровна К., из старинного дворянского рода. Резко уплотнена Советской властью.
Афанасий Феофанович С., из крестьян, которым Советская власть дала путевку в жизнь. Женат на дочери купца. Имеет дочь Киру 1921 года рождения.
Кира, соседка и одноклассница моей матушки, здравствует и поныне. Но в паспорте она значится под странным именем Дада.
Михаил Николаевич Г. вел жизнь страшно неосторожную по советским меркам. Дочь его поселилась в Англии. Сам Михаил Николаевич, например, в годы самых сильных антирелигиозных гонений устраивал елки, куда собирались все соседские дети.
Уплотненная и безработная Вера Александровна, знаток многих языков, ходившая в старорежимном жабо, устроилась к Михаилу Николаевичу секретарем. А на площадь, оставшуюся после уплотнения Веры Александровны, поселились родственники веселого Афанасия Феофановича, у которого появился кабинет в Наркомате путей сообщения.
А вскоре пришел 1937 год за своей данью. Надо было кого-то выделить для жертвоприношения.
Ну, и кто оказался жертвой из этой группы? Правильно, Афанасий Феофанович. Его арестовали 16 июня, а через 3 дня - его брата, Петра. Контрреволюционная деятельность и шпионаж.
Кира осталась с мамой и теткой, маминой сестрой. А вскоре пришли и за мамой, женой врага народа и контрреволюционеркой. Среди ночных визитеров была и женщина-НКВДшница (по правилам, ведь женщину забирали).
- Тебе сколько лет? - спросила она у Киры. -Шестнадцать? Ну готовься, пойдешь в интернат для детей изменников родины. Я тебя и оформлю.
Ну это был уже конец всему. Мало того, что осталась без отца и матери, но в интернат для детей врагов народа... А про эти интернаты слухи ходили ужасные.
- А оставить тебя никак нельзя, - объясняла НКВДшница. - Ну допустим, даже захотел кто-нибудь быть твоим опекуном. Но ты же уже большая, 16 лет. Какое опекунство? Давай, давай, готовься.
Кира стала, все же, искать опекунов. Тетка, сестра матери, отказалась. У самой дети, и так сестра арестована как член семьи изменника, нет, не надо нам этого. Лучше от врагов народа подальше держаться.
А Вера Александровна согласилась. Хоть она Кире никто, уплотненная соседка просто. И когда в следующий раз НКВДшница заявилась документы оформлять в интернат, Кира ей сказала, что у нее есть опекун. Вон там, в соседней комнате, в жабо ходит.
НКВДшница удивилась, но забирать Киру не стала. А через несколько дней вдруг пришла и принесла странные бумаги. В них значилось, что некая Дада Афанасьевна С., 1923 года рождения, которой в 1937 году 14 лет, поступает под опеку Веры Александровны К.
-Будешь пользоваться только этими документами, - сказала НКВДшница. - Официально твое имя Дада. Про то, что я приходила, никому не рассказывай.
И исчезла. С концами.
В школе не удивились новым документам. Время такое. Ну, бывает так, человек хочет начать новую жизнь, если родители оказались врагами народа. Даже имя может сменить. Органам виднее. Сын за отца не отвечает, сам Сталин так сказал.
А вскоре Дада Афанасьевна с очень хорошими отметками поступила в МГУ, откуда через два года ушла добровольцем на фронт.
Афанасия Феофановича и его брата Петра расстреляли в один и тот же день 3 сентября 1937 года.
Вольнодумный профессор Михаил Николаевич вскоре получил Сталинскую премию. Никто на него не покусился, так же, как и на его приятеля, бывшего меньшевика А.Я.Вышинского.
Столбовая дворянка Вера Александровна со своими уроками французского тоже без потерь, тихо пережила лихие годы.
После войны из лагеря вернулась мать Киры. Но теплоты в семье больше никогда не было.
Судьба НКВДшницы неизвестна.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Page 3 of 4