![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Первый раз.
Написал недавно о своей группе и вспомнил мой первый анатомический опыт. Не знаю, как у других, а у меня эта дефлорация была сопряжена с огромным стрессом.
Когда мы с моим приятелем и одноклассником Юркой решили поступать в медицинский, то в десятом классе записались в кружок при институте, "Юный медик". Кружок этот крутился только вокруг анатомии, почему-то. Однажды вечером, после школы, мы пришли к некоему доценту, который этот кружок вёл. Там на четвертом этаже башни в переулке Хользунова я впервые увидел анатомический театр. Веселые студенты, очевидно, вечерники, вдали ковырялись во внутренностях покойников, а потом этими же самыми руками у столов листали большие книги с картинками. Атмосфера мне показалась оптимистической, и я понял, что ничего страшного не будет.
-Ну что, пора за дело приниматься, - сказал нам доцент. -Давайте, приходите послезавтра, будете препарировать. Да, халаты у вас есть, но купите себе скальпели, анатомические пинцеты и перчатки резиновые.
Когда послезавтра кучка юных медиков собралась, я вдруг почувствовал большую неуверенность в себе. Не то чтобы робость, но вегетативную неустойчивость. Возможно, Юрка испытывал те же чувства, но умело их скрывал. Остальные юные медики были бледные девочки, напуганные еще больше меня. Может быть, и не больше, но они своих эмоций не скрывали. А я скрывал и делал вид, что улыбаюсь.
Пришел доцент.
-Так, девочки, ждите тут, а мы с ребятами сейчас принесем, - сказал он, и мы направились с четвертого этажа в подвал.
Тут я стал чувствовать, что мне сейчас будет совсем нехорошо, и переложил платок в карман халата.
Мы спустились в полутемный подвал с длинным коридором и ужасающим запахом. Доцент, мурлыча какую-то песенку себе под нос, открыл одну из дверей, и, поторапливая нас с Юркой "давайте, давайте", вошел внутрь. Деревянными шагами я вошел следом за ним и сразу вцепился в носовой платок в кармане халата.
- Всё, - подумал я. – Сейчас меня вырвет прямо в этой камере.
По периметру комнаты на каких-то низких мокрых, как мне показалось кровавых полках лежали голые люди, на вид довольно толстые. Доцент задумчиво посмотрел на них, что-то выбирая, потом подошел к одному толстяку и толкнул его. Голый человек заскользил вдоль стены и, проехав довольно большое расстояние, наткнулся на другого покойника. А доцент схватился за какую-то ручку на том месте, на котором только лежал толкнутый, и приподнял полку, оказавшуюся крышкой большой ванны. В ванне густо плавали большие куски человеческих тел, среди которых доцент стал ковыряться здоровенной лопатой.
Я выхватил носовой платок, понимая, что сейчас меня вывернет до самых потрохов, и на доцента, и на людские остатки, и вообще, медицина это не для меня, а меня всегда интересовала история, а сейчас я задохнусь, потому что такого запаха человек вынести не может, но сначала я упаду, и хорошо если не в эту ужасную ванну...
Свет у меня в глазах стал гаснуть, мутные стены поехали в темноту, и в этот момент я услышал гром доцентского голоса:
- Ну чего ты раззявился, давай, помогай мне тащить, я что, за вас это все буду делать?
Я уронил платок и, падая, вцепился, как в опору, в отрезанную нижнюю половину женского трупа, которую доцент тянул из ванны.
И в тот момент, как я взял вот это в руки, все внутренние кошмары исчезли. Все исчезло, и тошнота, и дрожь в ногах, и я увидел, как будто со стороны, как я ловко и бодро вытаскиваю этот будущий препарат на полку.
- Ага, отлично, - отдуваясь сказал доцент. – Только нам две ноги это много. Давай-ка распилим по промежности, возьмем одну. Сумеешь удержать, это же тяжелое?
- Да запросто, - отвечал уже какой-то другой я.
- А, ну тогда держи, только смотри, чтобы на тебя не текло, а я буду пилить.
Вскоре раздался веселый звук пилы, и доцент, подмигнув мне сказал:
- А ты молодец. А то есть такие, знаешь, слабонервные. А ты как ни в чем ни бывало, даже перчатки не надел, я даже удивился, какой ты небрезгливый. Видно, нервная система крепкая.
Я посмотрел на свои руки, держащие это, и только сейчас сообразил, что от дикого ужаса даже забыл надеть перчатки.
- Да уж, не жалуюсь, - ответил я.
И с тех пор у меня не было никаких проблем. Одного только я не мог потом вспомнить – а что было в эти непереносимые минуты с моим другом Юркой? А ведь он там был. Но мы потом никогда не спрашивали друг друга об этом.
Когда мы с моим приятелем и одноклассником Юркой решили поступать в медицинский, то в десятом классе записались в кружок при институте, "Юный медик". Кружок этот крутился только вокруг анатомии, почему-то. Однажды вечером, после школы, мы пришли к некоему доценту, который этот кружок вёл. Там на четвертом этаже башни в переулке Хользунова я впервые увидел анатомический театр. Веселые студенты, очевидно, вечерники, вдали ковырялись во внутренностях покойников, а потом этими же самыми руками у столов листали большие книги с картинками. Атмосфера мне показалась оптимистической, и я понял, что ничего страшного не будет.
-Ну что, пора за дело приниматься, - сказал нам доцент. -Давайте, приходите послезавтра, будете препарировать. Да, халаты у вас есть, но купите себе скальпели, анатомические пинцеты и перчатки резиновые.
Когда послезавтра кучка юных медиков собралась, я вдруг почувствовал большую неуверенность в себе. Не то чтобы робость, но вегетативную неустойчивость. Возможно, Юрка испытывал те же чувства, но умело их скрывал. Остальные юные медики были бледные девочки, напуганные еще больше меня. Может быть, и не больше, но они своих эмоций не скрывали. А я скрывал и делал вид, что улыбаюсь.
Пришел доцент.
-Так, девочки, ждите тут, а мы с ребятами сейчас принесем, - сказал он, и мы направились с четвертого этажа в подвал.
Тут я стал чувствовать, что мне сейчас будет совсем нехорошо, и переложил платок в карман халата.
Мы спустились в полутемный подвал с длинным коридором и ужасающим запахом. Доцент, мурлыча какую-то песенку себе под нос, открыл одну из дверей, и, поторапливая нас с Юркой "давайте, давайте", вошел внутрь. Деревянными шагами я вошел следом за ним и сразу вцепился в носовой платок в кармане халата.
- Всё, - подумал я. – Сейчас меня вырвет прямо в этой камере.
По периметру комнаты на каких-то низких мокрых, как мне показалось кровавых полках лежали голые люди, на вид довольно толстые. Доцент задумчиво посмотрел на них, что-то выбирая, потом подошел к одному толстяку и толкнул его. Голый человек заскользил вдоль стены и, проехав довольно большое расстояние, наткнулся на другого покойника. А доцент схватился за какую-то ручку на том месте, на котором только лежал толкнутый, и приподнял полку, оказавшуюся крышкой большой ванны. В ванне густо плавали большие куски человеческих тел, среди которых доцент стал ковыряться здоровенной лопатой.
Я выхватил носовой платок, понимая, что сейчас меня вывернет до самых потрохов, и на доцента, и на людские остатки, и вообще, медицина это не для меня, а меня всегда интересовала история, а сейчас я задохнусь, потому что такого запаха человек вынести не может, но сначала я упаду, и хорошо если не в эту ужасную ванну...
Свет у меня в глазах стал гаснуть, мутные стены поехали в темноту, и в этот момент я услышал гром доцентского голоса:
- Ну чего ты раззявился, давай, помогай мне тащить, я что, за вас это все буду делать?
Я уронил платок и, падая, вцепился, как в опору, в отрезанную нижнюю половину женского трупа, которую доцент тянул из ванны.
И в тот момент, как я взял вот это в руки, все внутренние кошмары исчезли. Все исчезло, и тошнота, и дрожь в ногах, и я увидел, как будто со стороны, как я ловко и бодро вытаскиваю этот будущий препарат на полку.
- Ага, отлично, - отдуваясь сказал доцент. – Только нам две ноги это много. Давай-ка распилим по промежности, возьмем одну. Сумеешь удержать, это же тяжелое?
- Да запросто, - отвечал уже какой-то другой я.
- А, ну тогда держи, только смотри, чтобы на тебя не текло, а я буду пилить.
Вскоре раздался веселый звук пилы, и доцент, подмигнув мне сказал:
- А ты молодец. А то есть такие, знаешь, слабонервные. А ты как ни в чем ни бывало, даже перчатки не надел, я даже удивился, какой ты небрезгливый. Видно, нервная система крепкая.
Я посмотрел на свои руки, держащие это, и только сейчас сообразил, что от дикого ужаса даже забыл надеть перчатки.
- Да уж, не жалуюсь, - ответил я.
И с тех пор у меня не было никаких проблем. Одного только я не мог потом вспомнить – а что было в эти непереносимые минуты с моим другом Юркой? А ведь он там был. Но мы потом никогда не спрашивали друг друга об этом.
no subject
"Он должен дать ему разок дотронуться до трупа левой рукой в любом месте, кроме живота трупа. После того, как мальчик это сделает, он будет обновлен. Мир никогда не будет тем же самым для него"
no subject
(впрочем, если это был доцент с "патана", то верю :)
no subject
Там, видимо, параллельно лежали свежие с топографической анатомии и оперативной.
no subject
Кто-то ж и меня будет разбирать на препараты...
Пилой - по промежности, чтобы вторая нога не мешала.
В общем - как-то весело стало..
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
*****
(Anonymous) 2011-06-10 10:57 am (UTC)(link)Инициация прошла успешно: Шива повернлся-таки на другой бок и мир изм..нет,
пожалуй, как у Бродского-
мир останется прежним...)
Re: *****