![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Уроки для среднего класса
Как вы все слышали, Первый канал ТВ объявил сбор денег на лечение известной певицы. Такая болезнь вседа трагедия, но помимо этого, акция телевидения заставляет шаблон трещать. Можно ли себе представить, чтобы, скажем, французское ТВ объявило всенародный сбор средств, чтобы вылечить какого-нибудь шоумена? Более того, часто появляющиеся в рунете просьбы о помощи деньгами в лечении тоже озадачивают и опечаливают не меньше. Интересно, а если, не дай Бог, конечно, тяжелый недуг поразит Путина, чтобы отправить его лечить куда-нибудь в Германию, для него тоже будет брошен всенародный клич "поможем, кто чем может" или деньги, все же, уже заранее для него отложены? Короче, у меня такое впечатление, что о вставании с колен пока рано говорить, хотя, наверно, кто-то не только успешно встал, но при этом и не сел.
А на днях я получил еще одну иллюстрацию к теме, картинку к сюжету о том, как живут москвичи, не замкадыши какие. У нас есть старинные друзья, муж и жена. Жена (назовем ее, скажем, Ирина) в древние времена работала со мной, но в новых условиях оказалось, что ее труд не нужен, и пришлось переквалифицироваться в няньки. Прошлым летом у нее обнаружили очень опасную болезнь. Люди, у которых она была в няньках, по своим каналам устроили ей операцию в Израиле. Операция прошла хорошо, она вернулась в Москву, и теперь по рекомендации израильских врачей надо было пройти курс облучения.
Ирина отправилась в Онкоцентр, благо он недалеко (они живут прямо на Каширке). Но в Онкоцентре сказали, что они этот район не обслуживают. (Тут непонятно, какой они вообще район обслуживают, если даже Каширка "не их район"). Возможно, слова "их район" надо понимать более идеалистически или, наоборот, более материалистически. Делать нечего, и она пошла в больницу от районного онкодиспансера, где она попала не просто к онкологу, а к профессору-онкологу.
Профессор ознакомился с выписками из израильской клиники и пришел в страшный гнев. Просто рвал и метал.
-Эти паразиты, - негодовал он, - вначале слушали у меня лекции, учились медицине, а потом смотались по заграницам и там гонят себе бабло. А мы должны тут... за ними... щас...
Тут Ирина робко прервала выхлоп профессора и поинтересовалась, когда можно будет начать курс облучения.
- Никогда, - обиделся профессор.- Еще чего! Откуда я знаю, что это у вас за выписки? Что это за филькины грамоты?
- Почему филькины, - в свою очередь обиделась Ирина. – Вот же все на офицальных бланках!
- А я знаете сколько могу таких бланков подделать? Это мне пара пустяков!
- Но там же и печать...
- И печать могу нарисовать такую, - похвастался профессор. – Даже еще лучше!
- А как же мне быть?
- Как-как... Не знаю как. Мы ничего делать не будем. В платную идите. В Израиль ехать-то ведь были деньги. Вот так вот.
Ну, поплакала она прямо в кабинете, и только этим медсестру тамошнюю напрягла. Потому что нельзя профессора сыростью расстраивать. Он и так расстроен паразитами, которые к израилям присосались. Давайте, женщина, идите себе отсюда подобру-поздорову. А, не поздорову... ну все равно идите.
И пошла она в платную.
В платной и израильские бланки, и печать тамошняя произвели самое приятное впечатление.
- Все в порядке, документы отличные. Все сделаем, именно как рекомендовано в выписках. Сделаем полный хороший курс. Не извольте беспокоиться. С вас 400 тысяч рублей. Может быть, чуть побольше.
Потом, когда она пришла в сознание, стали думать, что делать дальше. Дело в том, что ее муж – он простой профессор в МГУ. На физфаке. Черная кость, даже не банковская девочка. А тут – 400 тысяч!
Кто будет говорить, что все в России беспросветно, если ты тяжело заболел, тот ошибается. Потому что, скажем, раковый больной, он попадает сразу в разряд объектов благотворительности. Это старая традиция на Руси. Раньше ночлежки были, приюты, богадельни, которым богатые люди башляли для спасения своей души. А сейчас заболевший, он, как бы, превращается в юродивого и тоже имеет шанс на милостыню. Не угасла традиция.
Сдали документы в фонд Чулпан Хаматовой. Но там сколько претендентов на благотворительность? а Хаматова одна. Хоть ей Путин и помогает, но все равно, там же в фонде не губернаторские дачи на Лазурном берегу или якунинские миллиарды. Там все скромнее, ограниченнее. Чисто, но бедненько.
Бессилен оказался фонд Хаматовой в этом случае. Да и как их винить? на всех раковых больных в России слез не хватит.
И куда теперь податься среднему классу? В самое последнее прибежище всех честных людей – блат. Кому повем печаль мою? тем людям, у которых она была в няньках и которые уже один раз помогли. Хозяин что-то замутил в гроссбухах своей фирмы, что-то куда-то списал-переписал, выпали откуда-то доллары малоучтенные, и поехала Ирина опять уж к теперь точно для нее земле обетованной. Где на земле Ханаан стоит линейный ускоритель, и очередь из Лазарей к нему идет быстро.
Облучилась и счастлива.
С хорошим концом получилась история, но осадочек какой-то остался. Ведь все мы под Богом ходим, и каждый из нас может получить повесточку из соответствующей канцелярии. Хорошо, если Чулпан Хаматова признает тебя юродивым и станешь ты объектом благотворительности.
А если нет?
А на днях я получил еще одну иллюстрацию к теме, картинку к сюжету о том, как живут москвичи, не замкадыши какие. У нас есть старинные друзья, муж и жена. Жена (назовем ее, скажем, Ирина) в древние времена работала со мной, но в новых условиях оказалось, что ее труд не нужен, и пришлось переквалифицироваться в няньки. Прошлым летом у нее обнаружили очень опасную болезнь. Люди, у которых она была в няньках, по своим каналам устроили ей операцию в Израиле. Операция прошла хорошо, она вернулась в Москву, и теперь по рекомендации израильских врачей надо было пройти курс облучения.
Ирина отправилась в Онкоцентр, благо он недалеко (они живут прямо на Каширке). Но в Онкоцентре сказали, что они этот район не обслуживают. (Тут непонятно, какой они вообще район обслуживают, если даже Каширка "не их район"). Возможно, слова "их район" надо понимать более идеалистически или, наоборот, более материалистически. Делать нечего, и она пошла в больницу от районного онкодиспансера, где она попала не просто к онкологу, а к профессору-онкологу.
Профессор ознакомился с выписками из израильской клиники и пришел в страшный гнев. Просто рвал и метал.
-Эти паразиты, - негодовал он, - вначале слушали у меня лекции, учились медицине, а потом смотались по заграницам и там гонят себе бабло. А мы должны тут... за ними... щас...
Тут Ирина робко прервала выхлоп профессора и поинтересовалась, когда можно будет начать курс облучения.
- Никогда, - обиделся профессор.- Еще чего! Откуда я знаю, что это у вас за выписки? Что это за филькины грамоты?
- Почему филькины, - в свою очередь обиделась Ирина. – Вот же все на офицальных бланках!
- А я знаете сколько могу таких бланков подделать? Это мне пара пустяков!
- Но там же и печать...
- И печать могу нарисовать такую, - похвастался профессор. – Даже еще лучше!
- А как же мне быть?
- Как-как... Не знаю как. Мы ничего делать не будем. В платную идите. В Израиль ехать-то ведь были деньги. Вот так вот.
Ну, поплакала она прямо в кабинете, и только этим медсестру тамошнюю напрягла. Потому что нельзя профессора сыростью расстраивать. Он и так расстроен паразитами, которые к израилям присосались. Давайте, женщина, идите себе отсюда подобру-поздорову. А, не поздорову... ну все равно идите.
И пошла она в платную.
В платной и израильские бланки, и печать тамошняя произвели самое приятное впечатление.
- Все в порядке, документы отличные. Все сделаем, именно как рекомендовано в выписках. Сделаем полный хороший курс. Не извольте беспокоиться. С вас 400 тысяч рублей. Может быть, чуть побольше.
Потом, когда она пришла в сознание, стали думать, что делать дальше. Дело в том, что ее муж – он простой профессор в МГУ. На физфаке. Черная кость, даже не банковская девочка. А тут – 400 тысяч!
Кто будет говорить, что все в России беспросветно, если ты тяжело заболел, тот ошибается. Потому что, скажем, раковый больной, он попадает сразу в разряд объектов благотворительности. Это старая традиция на Руси. Раньше ночлежки были, приюты, богадельни, которым богатые люди башляли для спасения своей души. А сейчас заболевший, он, как бы, превращается в юродивого и тоже имеет шанс на милостыню. Не угасла традиция.
Сдали документы в фонд Чулпан Хаматовой. Но там сколько претендентов на благотворительность? а Хаматова одна. Хоть ей Путин и помогает, но все равно, там же в фонде не губернаторские дачи на Лазурном берегу или якунинские миллиарды. Там все скромнее, ограниченнее. Чисто, но бедненько.
Бессилен оказался фонд Хаматовой в этом случае. Да и как их винить? на всех раковых больных в России слез не хватит.
И куда теперь податься среднему классу? В самое последнее прибежище всех честных людей – блат. Кому повем печаль мою? тем людям, у которых она была в няньках и которые уже один раз помогли. Хозяин что-то замутил в гроссбухах своей фирмы, что-то куда-то списал-переписал, выпали откуда-то доллары малоучтенные, и поехала Ирина опять уж к теперь точно для нее земле обетованной. Где на земле Ханаан стоит линейный ускоритель, и очередь из Лазарей к нему идет быстро.
Облучилась и счастлива.
С хорошим концом получилась история, но осадочек какой-то остался. Ведь все мы под Богом ходим, и каждый из нас может получить повесточку из соответствующей канцелярии. Хорошо, если Чулпан Хаматова признает тебя юродивым и станешь ты объектом благотворительности.
А если нет?
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Page 1 of 4