![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Мутные дела
Недавно Nature огласил, что, по сведениям из Москвы, сейчас в Россию возвращается старая советская практика – статья, направленная на публикацию в научном журнале, должна сначала получить визу первого отдела. КГБ ФСБ, короче.
Поскольку в силу возраста многие уже и не знают, что такое эта советская практика, я напомню.
В СССР всякая публикация (не только научная) должна была проходить цензуру, так называемое литование. Без такой специальной визированной анкеты никакое печатное издание не могло публиковать текст. Публикация же за границей в международных журналах (а это и есть цель практически любой хорошей научной работы) требовала еще и дополнительной специальной экспертизы. В документах, направляемых на эту экспертизу, авторы предполагаемой публикации должны были обосновать тезис, что в статье, посылаемой за рубеж, нет ничего интересного для СССР – результаты вторичны, выводы тривиальны, а все самое интересное уже давно опубликовано авторами в советской печати. Как понимаете, это всё было жуткой околесицей, потому что классные международные журналы никогда бы такое дерьмо не приняли к печати. Тем не менее, этот театр разыгрывался регулярно, не в последнюю очередь потому, что кураторы из КГБ, конечно, не могли ничего понять про ценность статей, посылаемых за рубеж.
(Эта комедия несла дополнительные лулзы в случае посылки научных работников за границу. Чтобы туда поехать, надо было, среди прочего, пройти комиссию в райкоме партии, где заседали, говоря нынешним языком, партийные ватники 96-й пробы. Обычным вопросом для кандидатов в командировочные был – есть ли у вас публикации за границей и если есть, зачем же вы так непатриотично поступили, как какой-то Пастернак? Поскольку за границей принимали, обычно, только тех, у кого такие публикации были (а иначе как бы заграница узнала об этих ученых), то приходилось сознаваться в своем пятоколонном поведении, но тут же и заявлять, что этим дуракам на Западе мы впариваем лишь ненужную нам туфту. А самое ценное мы, конечно, публикуем в советской печати, а еще лучше под грифом "Для служебного пользования" или "Секретно", чтобы враги не прознали. Обычно партватников это вполне удовлетворяло).
Да, так теперь, вопрос – возвращается ли сейчас в Россию эта дебильнаябля (с) практика? На него поспешил отрицательно ответить начальник управления научной политики и организации научных исследований вуза Андрей Федянин. Но он так разъяснил, что лучше бы не разъяснял.
Вот чего, по словам РБК, он говорит.
Оказывается, существует такой порядок "в Московском университете: экспертные комиссии из числа наших сотрудников проводят экспертизу научной новизны работы и возможности ее опубликования".
Это вообще что такое? Значит, я работаю, а вопрос, имею ли я право посылать свою работу в какой-то журнал, решает некая "комиссия" из "числа наших сотрудников". Это как я хотел бы после школы поступать в институт, а вопрос о том, имею ли я право подавать туда документы и сдавать экзамены, решала некая комиссия одноклассников. Может быть, я, по их мнению, и недостоин высокого звания студента.
Дальше тоже неплохо.
Федянин также заявил, что публикации статей осуществляются в рамках установленных в России нормативов.
Какие еще могут быть "установленные нормативы" для публикации статей? Во всем мире существует только один норматив – суверенное решение редакции журнала на основании рекомендаций научных экспертов. Какой еще российский "норматив" может регулировать научные публикации в международных журналах?
Впрочем, если речь идет о каком-то местном российском издании типа "Гинекологии Мордовии", тогда да, тут могут рулить и российские нормативы. Но какое это имеет отношение к науке?
В общем, дело ясное, что дело темное.
Поскольку в силу возраста многие уже и не знают, что такое эта советская практика, я напомню.
В СССР всякая публикация (не только научная) должна была проходить цензуру, так называемое литование. Без такой специальной визированной анкеты никакое печатное издание не могло публиковать текст. Публикация же за границей в международных журналах (а это и есть цель практически любой хорошей научной работы) требовала еще и дополнительной специальной экспертизы. В документах, направляемых на эту экспертизу, авторы предполагаемой публикации должны были обосновать тезис, что в статье, посылаемой за рубеж, нет ничего интересного для СССР – результаты вторичны, выводы тривиальны, а все самое интересное уже давно опубликовано авторами в советской печати. Как понимаете, это всё было жуткой околесицей, потому что классные международные журналы никогда бы такое дерьмо не приняли к печати. Тем не менее, этот театр разыгрывался регулярно, не в последнюю очередь потому, что кураторы из КГБ, конечно, не могли ничего понять про ценность статей, посылаемых за рубеж.
(Эта комедия несла дополнительные лулзы в случае посылки научных работников за границу. Чтобы туда поехать, надо было, среди прочего, пройти комиссию в райкоме партии, где заседали, говоря нынешним языком, партийные ватники 96-й пробы. Обычным вопросом для кандидатов в командировочные был – есть ли у вас публикации за границей и если есть, зачем же вы так непатриотично поступили, как какой-то Пастернак? Поскольку за границей принимали, обычно, только тех, у кого такие публикации были (а иначе как бы заграница узнала об этих ученых), то приходилось сознаваться в своем пятоколонном поведении, но тут же и заявлять, что этим дуракам на Западе мы впариваем лишь ненужную нам туфту. А самое ценное мы, конечно, публикуем в советской печати, а еще лучше под грифом "Для служебного пользования" или "Секретно", чтобы враги не прознали. Обычно партватников это вполне удовлетворяло).
Да, так теперь, вопрос – возвращается ли сейчас в Россию эта дебильнаябля (с) практика? На него поспешил отрицательно ответить начальник управления научной политики и организации научных исследований вуза Андрей Федянин. Но он так разъяснил, что лучше бы не разъяснял.
Вот чего, по словам РБК, он говорит.
Оказывается, существует такой порядок "в Московском университете: экспертные комиссии из числа наших сотрудников проводят экспертизу научной новизны работы и возможности ее опубликования".
Это вообще что такое? Значит, я работаю, а вопрос, имею ли я право посылать свою работу в какой-то журнал, решает некая "комиссия" из "числа наших сотрудников". Это как я хотел бы после школы поступать в институт, а вопрос о том, имею ли я право подавать туда документы и сдавать экзамены, решала некая комиссия одноклассников. Может быть, я, по их мнению, и недостоин высокого звания студента.
Дальше тоже неплохо.
Федянин также заявил, что публикации статей осуществляются в рамках установленных в России нормативов.
Какие еще могут быть "установленные нормативы" для публикации статей? Во всем мире существует только один норматив – суверенное решение редакции журнала на основании рекомендаций научных экспертов. Какой еще российский "норматив" может регулировать научные публикации в международных журналах?
Впрочем, если речь идет о каком-то местном российском издании типа "Гинекологии Мордовии", тогда да, тут могут рулить и российские нормативы. Но какое это имеет отношение к науке?
В общем, дело ясное, что дело темное.
no subject
no subject
Вообще как визы первого отдела будут сочетаться с интернетом, сотрудничеством, финансированием по грантам и т.п. ...это трудно себе представить.
no subject
Мне повезло, я грант Евросоюза по FP4 получил, когда эти суки ещё в силу не вошли и я их просто посылал на три буквы. А потом я уехал.
no subject
no subject
потому что все это сейчас есть, а счастья у россиян все равно нет.
ну и кому оно тогда надо?
no subject