Флеш-моб "А король-то голый!"

[vba]

Давно пора сделать шаг в этом направлении и сказать, наконец, то, что вы давно хотели, но боялись, что общественное мнение сделает вам клизму на 8 литров с патефонными иголками.

Сейчас стихийно пошла первая волна, и первой справедливой жертвой пал кумир Михаил Щербаков (кто его не знает, не страшно). Вчера френд french_man сравнил его с коллайдером из говна. Тут он, наверно, погорячился, приписав барду такое уж мощное влияние на умы. Сегодня же френд ezhinka задала вопрос в челюсть любителям Щербакова, как эта любовь может сочетаться с музыкальным образованием. В общем, процесс пошел.

Слава Аллаху интернету, я часто слушаю в машине радио с т.н. "авторской песней", и среди бардов самое жалкое впечатление у меня оставляет именно Щербаков. Нет, конечно, есть уже полные самоделкины, но, хотя бы, у них нет щербаковской претенциозности. Щербаковский вокал из человеколюбия не будем трогать, но его мертвечинная искусственная "музыка"... каждый раз, когда я слушаю его очередной тягостный речитатив, я спрашиваю себя - я уже слышал эту песню или это новая?

Мне могут возразить, что у него хорошие стихи. Возможно, но зачем он их так портит, всовывая их в "песни"? Его извиняет исключительно то, что он делает эту вивисекцию только со своими стихами, это ладно. Мне страшно подумать, если бы он спел что-нибудь из стихов какого-нибудь хорошего поэта.

И еще. Ну почему он так патологически серьезен, как романтический надгробный камень? Я не знаю такого же раскрученного барда, у которого было бы полное отсутствие иронии.

Ну пока хватит. Передаю эстафету другим. Почитав ленту френдов, подумал, что следующим избиваемым кумиром может быть Гребенщиков.

Comments

[svilar.livejournal.com]

Тогда -- прихипленная публика, конечно.
Я раза два был на его концертах и видел, как залы примерно наполовину заполняет публика андрогинная, длинноволосая и слегка очумевшая от чрезмерного количества травы и недостатка душа с горячей водой.
Эта публика засыпала М.Щ. записками с просьбой спеть "Баб-эль-мандебский пролив" и "Крым", на что тот отвечал брезгливой гримасой и, приблизив микрофон к губам, зло говорил, что такие песни больше петь не будет никогда, потому что перерос.