Антимайдан в СССР
Вот совершенно ожидаемо – стоит написать о чем-нибудь, показывающем, что не все в СССР было раем, как тут же, даже не прочитав до конца, являются посетители со своим «не было этого»! (Справедливости ради, надо добавить, что тексты о том, что не все в СССР было адом, тоже расстраивает определенных персонажей). Вчерашний пост опять привел к салюту кирпичами и буре опровержений и на тему колбасы с заменителями, и на тему секретности в СССР. Про колбасу я, пожалуй, попозже напишу, а сейчас немного о «вывсеврети и допуски секретности в СССР совершенно не мешали зарубежным командировкам».
Про колбасу это я пересказывал чужие впечатления, а вот про командировки это уже личное. Я пишу – по договоренности с начальством мы были ограждены от допусков именно для того, чтобы мы могли выезжать. Мне в ответ смешной коммент – это ложь, люди даже с первой формой допуска «прекрасно выезжали» в служебные командировки.
Я даже не знаю, как можно серьезно реагировать на такие комменты. Мы выезжали на работу месяцами в учреждения США, Канады, Зап. Европы, без всякого чекистского сопровождения. Кто бы это нас выпустил, имей мы формы секретности в своем советском учреждении? И потом – кто бы нам разрешил месяцами принимать иностранцев в своих заведениях, имей мы режимные допуски? Так, чтобы эти иностранцы могли свободно разгуливать по местам нашей работы, приходить к нам домой или вместе выпивать на пикниках? Это надо не иметь ни малейшего представления о порядках в СССР, чтобы такое писать.
И это при том, что до самого конца 80-х мы не имели права свободно пользоваться, например, ксерокопированием. Всегда было забавно рассказывать, что в западных лабораториях копировальная машина открыто стоит и каждый может отксерить все, что ему нужно. У нас же, в совершенно нережимном заведении, чтобы сделать копию документа надо было подать специальную заявку, причем нельзя было указывать, что нужна копия документа. Надо было писать, что будут копироваться «рабочие графики». Напишешь «документ» - первый отдел будет три дня проверять, пока получишь разрешение.
С середины 80-х кое в чем было даже ужесточение. Например, стали вскрываться все письма, полученные нами из-за границы. Ну уж я не говорю про то, что из научных журналов вырезались все статьи, касавшиеся состояния дел в СССР. Смотришь, скажем, Nature, и после страницы, например, 36 идет страница 39. И виден аккуратно отрезанный корешок листа.
В чем-то, наоборот, были послабления. Когда я поступил в аспирантуру, как раз прекращали порядок сдачи всех пишущих машинок в первый отдел перед революционными праздниками. Это была очень комичная картина – перед 1 Мая и 7 Ноября на тележках свозили все пишущие машинки в опечатываемую комнату. Потом это прекратили, просто опечатывали лаборатории, отделы. Предпраздничный день всегда сопровождался звонками между отделами «вас уже опечатали? нет? нас пока тоже нет, а уже пора домой».
Никто не знал, в чем смысл этих манипуляций, просто привыкли к такому порядку. Один ветеран нашего заведения мне сказал, что изоляция пишущих машинок, вроде бы, ведет свою историю с послереволюционной поры, когда на какой-то юбилей Октября (может быть, в 1927 году) оппозиция напечатала на машинках антисталинские прокламации. С тех пор советская власть все еще находится в страхе перед возможным повторением, ведь нет ничего ужаснее майдана.
Интересно было бы узнать, верна ли эта версия с антисоветскими машинками. Может быть, кто-то знает поточнее?
А что касается наших дней, интернет-то труднее будет отключать, чем опечатывать пишущие машинки.
Про колбасу это я пересказывал чужие впечатления, а вот про командировки это уже личное. Я пишу – по договоренности с начальством мы были ограждены от допусков именно для того, чтобы мы могли выезжать. Мне в ответ смешной коммент – это ложь, люди даже с первой формой допуска «прекрасно выезжали» в служебные командировки.
Я даже не знаю, как можно серьезно реагировать на такие комменты. Мы выезжали на работу месяцами в учреждения США, Канады, Зап. Европы, без всякого чекистского сопровождения. Кто бы это нас выпустил, имей мы формы секретности в своем советском учреждении? И потом – кто бы нам разрешил месяцами принимать иностранцев в своих заведениях, имей мы режимные допуски? Так, чтобы эти иностранцы могли свободно разгуливать по местам нашей работы, приходить к нам домой или вместе выпивать на пикниках? Это надо не иметь ни малейшего представления о порядках в СССР, чтобы такое писать.
И это при том, что до самого конца 80-х мы не имели права свободно пользоваться, например, ксерокопированием. Всегда было забавно рассказывать, что в западных лабораториях копировальная машина открыто стоит и каждый может отксерить все, что ему нужно. У нас же, в совершенно нережимном заведении, чтобы сделать копию документа надо было подать специальную заявку, причем нельзя было указывать, что нужна копия документа. Надо было писать, что будут копироваться «рабочие графики». Напишешь «документ» - первый отдел будет три дня проверять, пока получишь разрешение.
С середины 80-х кое в чем было даже ужесточение. Например, стали вскрываться все письма, полученные нами из-за границы. Ну уж я не говорю про то, что из научных журналов вырезались все статьи, касавшиеся состояния дел в СССР. Смотришь, скажем, Nature, и после страницы, например, 36 идет страница 39. И виден аккуратно отрезанный корешок листа.
В чем-то, наоборот, были послабления. Когда я поступил в аспирантуру, как раз прекращали порядок сдачи всех пишущих машинок в первый отдел перед революционными праздниками. Это была очень комичная картина – перед 1 Мая и 7 Ноября на тележках свозили все пишущие машинки в опечатываемую комнату. Потом это прекратили, просто опечатывали лаборатории, отделы. Предпраздничный день всегда сопровождался звонками между отделами «вас уже опечатали? нет? нас пока тоже нет, а уже пора домой».
Никто не знал, в чем смысл этих манипуляций, просто привыкли к такому порядку. Один ветеран нашего заведения мне сказал, что изоляция пишущих машинок, вроде бы, ведет свою историю с послереволюционной поры, когда на какой-то юбилей Октября (может быть, в 1927 году) оппозиция напечатала на машинках антисталинские прокламации. С тех пор советская власть все еще находится в страхе перед возможным повторением, ведь нет ничего ужаснее майдана.
Интересно было бы узнать, верна ли эта версия с антисоветскими машинками. Может быть, кто-то знает поточнее?
А что касается наших дней, интернет-то труднее будет отключать, чем опечатывать пишущие машинки.
no subject
А насчёт допуска - я работал в таком учреждении, где допуск был обязателен. Но дирекция прекрасно ездила за границу, ей это не мешало.
no subject
no subject
Насчет загранкомандировок вспомнилась история моего знакомого. Поехал он в начале 80-х в длительную командировку в Финляндию (по научному обмену). Как раз в это время на Западе начали набирать популярность домашние компьютеры, и человеку очень хотелось что-нибудь этакое привезти. А денег-то нету, командировочных мизер платят. Он решил собрать компьютер по частям и нашел в Хельсинки фирму, которая торговала всяким б/у и неликвидом. Сходил туда несколько раз, пытаясь выбрать подходящие комплектующие, и там его засек некий знавший его финн, местный правоверный коммунист. Тот стукнул в посольстао, что это, мол, ваш кадр шляется по барахолкам, позорит достоинство советского человека. Собрание, личное дело, и мой знакомый отбыл на Родину с запретом дальнейшего выезда.
no subject
no subject
Для полноты картины добавлю: мама моя на своей машинке печатала конечно не только диссеры за 40 коп./стр., но и в максимальном количестве копий - сколько брала машинка - Галича, Мандельштама, отдельные вещи Стругацких и пр. полузапрещенную литературу - так что власти не зря опасались :) "Эрика берет четыре копии" была написана лет на 10-15 раньше, но в целом о том самом.
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
no subject
Из инструкции: - а спросит тебя иностранец, на улице где тут туалет, а ты ему - сам, мол не знаю, из деревни, и тут же по телефону докладывай в отдел о попытке контакта. Однозначно все вокруг были нвыездными. В отличии от специалистов по колбасным обрезкам.
А в 90-м, когда уходил на волю, начальник отдал анкету от первого отдела, где надо было заполнить - где был, что видел, что знает. Написал про себя - нигде не был, ничего не видел, ничего не знает. Через месяц полетел в Париж. Никого это уже не колебало.
no subject
Умер папа в 84г.
Я, честно, не понимаю, зачем вы пытаетесь этих ребят убедить. Во- первых, зачем им вам верить, если в головах у них готовый блок, что все было изумительно ?!
Во- вторых, даже если поверят, то ведь в душе считают, что и это отлично и правильно, настоящий порядок!
no subject
(no subject)
no subject
no subject
(no subject)
(no subject)
no subject
Идиоты..
no subject
Я еще раз повторю. У нас на работе были практически все со второй формой. Очень много было выпускников института, из которого _все_ особи мужского пола с ней выходили. Был отдел, где, куда обычных сотрудников не пускали из соображений, опять же секретности, нужно было отдельное разрешение, войти можно было, но только в сопровождении допущенных. Тем не менее народ довольно активно ездил, а иностранцы у нас ошивались постоянно. Я писал, что жил в аспирантской общаге (за неимением лучшего термина) с внуком Нильса Бора? На территории института охраняемой серьезной охраной, нет, не вохром. А о том как финн на вопрос "А нет ли у Вас Сеппа угольных термометров" отвечал "Конечно, Зиночка, есть, хоть жопой кушай". А Юритмикс и Дэвида Боуи я узнал от стажерки из Нидерландов. Порядки в СССР бывали разные.
Порадую уж тебя. С ксероксом - у нас было так же. С письмами, возможно, тоже, что-то такое смутно помнится.
no subject
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
no subject
Сначала-то в нашей конторе все было довольно либерально. Издавался, правда, как положено, приказ со списком допущенных, но общались свободно. Но после одного ЧП все резко ужесточилось, и тут-то мне пришлось в полном объеме ознакомиться с правилами работы с иностранцами (1-й отдел провел несколько инструктажей). Больше всего меня впечатлили такие моменты:
никакого различия в правилах для приезжих из соцстран и капстран не делалось, типа все они потенциальные враги;
общение с иностранцами могло происходить строго через переводчика, независимо от знания языков (переводчик ежедневно должен был писать отчет "куда надо"). Охренеть, как удобно для обсуждения технических вопросов, ведь переводчики обычно были гуманитарии...
А ЧП было такое: приезжие англичане попивали чай в отведенном им для отдыха помещении, почитывая привезенные с собой газеты. Потом они ушли, а наши ребята взяли оставленную ими газету и якобы устроили хоровую читку. Во всяком случае, так было написано в доносе, который оказался на следующий день в райотделе КГБ. В газете еще, как на грех, оказалось сообщение о высылке из Британии советских дипломатов. Это сильно отягощяло вину.
no subject
Это вы погорячились, любезный. В любом подразделении были стукачи.
no subject
no subject
Мой троюродный брат учился в институте пищевой промышленности и проходил на этом мясокомбинате практику. Колбасы с тех пор не ел.
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
ой, а мы же теперь исповедуем одну идеологию, так чем же они опять недовольны?)))
no subject
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
В некотором институте начальником первого отдела был человек с генеральскими погонами, загремевший на много ступеней вниз за упущения по службе. После прежнего оперативного простора эта мышиная возня его не трогала ну никак, и он "не проявлял кнутобойного усердия помимо самого необходимого". Однажды к нему вбежал некий доброволец и сообщил, что по территории института водят делегацию американцев(!), и водят там, куда даже наших сотрудников пускают только со второй формой. Начальник на него посмотрел, улыбнулся, встал с места, обнял за плечи, и, провожая к двери, доверительно сказал на ушко:
- Не волнуйтесь так, мой дорогой! Наверняка у этих там, в Америке, и вторая форма присвоена, и даже побольше.
no subject
(no subject)
(no subject)
no subject
Знаю случай, когда чел пришел на выездную комиссию (старые козлы из райкома и т. д.). Ему там стали задавать разные глупые вопросы, он что-то отвечал, чего-то не знал, его стали упрекать, чел. вспылил и говорит: некогда мне тут с вами, у меня работа. Не подпишете - так не поеду, кому эта командировка нужна - министерству или мне лично?! Старые козлы опешили, но подписали.
no subject
no subject
no subject
(no subject)
no subject
В детстве мне подарили пишущую машинку. И при вручении прозвучало что-то вроде "Теперь их регистрировать уже не надо". Так что я, можно сказать, из личного опыта знаю, что раньше было надо (при этом понятия не имея, сколько это "раньше" - может, с прошлого года, а может, уже лет десять как...) При этом фраза могла быть не сказана, я могла попросту пропустить ее мимо ушей, могла десять раз забыть на фиг за прошедшее с тех пор время - прошло-то его немало... А мои одноклассники и прочие друзья-приятели вполне могут помнить факт существования этой самой машинки (и многие наверняка помнят, потому что это было - ну пусть не круто, но уж всяко необычно), но не слышали о необходимости регистрации. Наоборот, точно знают, что никакой регистрации не было и быть не могло - вона, даже у одноклассницы, у ребенка(!) машинка была. А кто-то об опечатывании служебных говорит - ну ясен пень, вывсеврети...
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
no subject
(no subject)
no subject
По своему желанию поехать за границу человеку с допуском - думаю, это было нереально, если речь не о каком-то высоком начальстве.
no subject
Я сегодня имел глупость прокомментировать что-то на "топовом" ностальгическом блоге и получил ответы - "Не было этого!" и "Жид?"
Высочайший уровень полемики.
При упоминании о коллективизации им ССЫЛКУ НАДО!
Тьфу...