![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
vbaУже года три назад главред одного экзотического (ни к медицине, ни, упаси Бог, к литературе отношения не имеющего) журнала взял у меня статью для публикации. И все никак. Ну раз так, то кусочек материала оттуда я вот сюда вставлю. К юбилею.
Это история об одном счастливчике первой половины XX века. Звали его Иван Александрович С., он младший брат моего деда. А я, стало быть, его внучатый племянник. Он родился в 1882 году. Вот на этой фотографии он маленький сидит, слева мой дед, а справа их старший брат. Живут они в Петербурге.
Ваня подрос, окончил юнкерское училище, послужил немного в армии, а потом статскими делами занялся. Женился на русской француженке Евгении Людовиковне, родились дети. Жил он с семьей у своей мамы, под Петербургом, у мамы было где жить. Счастье.
А потом началась война, и Ваня ушел на фронт. Был он примерно таким, как на этой фотографии.
На фронте его могли убить. Но ему повезло, его не убили. Хотя он попал к австрийцам в плен. Пережил он и плен, да что там плен, он революцию пережил. И вернулся к своей семье в Петроград, и жил тихо-тихо. Но жизнь про него не забывала, что видно из этой фотографии.
Не забывала, потому что 1-го декабря 1934 года в Ленинграде застрелили тов. Кирова С.М. И началась в городе очень большая чистка. И опять повезло Ивану Александровичу. Не расстреляли его, как многих других, и даже не отправили в сибирский лагерь, как тоже многих. А взяли и с женой и двумя младшими детьми повезли из холодного Ленинграда в теплый Казахстан. При том, что у них и в мыслях не было стрелять в тов. Кирова С.М., хотя, конечно, поручиться нельзя.
И сейчас передо мной лежит письмо Ивана Александровича моему деду. Вот оно, это письмо, на фото. Там интересные детали быта ленинградцев – освоителей пустынных степей.
/15/XII-35 г.
Ср. Азиатская ж.д.
Ст. Сыр-Дарья
Совхоз Пахто-Арач.
48ой отвод барак № 11
Дорогой Дмитрий! Давно не имею от тебя никаких известий. Живы ли вы там все? Как процветают мои дорогие племянницы, вероятно я бы их не узнал и представить себе их не могу. Соберись да вышли их фотографии. Как здоровье Ольги Кап. (жена деда) и ты как чувствуешь себя? Писем ни от кого не имею. Сам тоже ничего не пишу. Не охота, как говорят, наводить уныние на фронт. На судьбу на свою я никому не жаловался и снисхождения к себе не просил. И не сожалею об этом. Нас привезли сюда три эшалона, приблизительно 21/2 т. душ, писали жалобы во все адреса земные и небесные, а результат один, т.е. никакой. %% 40 из нас поглотила дизентерия, азиатский понос, малярия, тиф и проч. %% 10 – бежало, а остальные оборваные, исхудавшие, с измятыми, постаревшими рожами бродят еще по хлопковым отводам зарабатывая 11/2-2 рубля в день или сидят по баракам проедая свои последния лохмотья. До октября я работал с/х рабочим на ставке 2-95 коп в день а с 1 окт. мне удалось устроиться в семеноводство наблюдателем на 150 руб. в месяц, работы было много, уборка семенного хлопка, получил надбавку 25%, но счастье было непродолжительно. От длительного стояния вскрылись вены на ногах и врач с работы снял. Но все это еще не горе. Жена в парикмахерскую устроилась. Юрий (сын ) – в 7м классе <…> Работу бы я себе нашел, хоть и ноги брак. Женюрка (дочь) связала меня. За отсутствием работы по специальности ей пришлось идти с китменем (тяжелая земляная работа). Еще в июле м-це от натуги получила азиатский понос (воспаление кишечника). И теперь от моей Женюрки осталась одна копия. Живой покойник. Приходится быть около нее, ослабла совсем. Пока я без работы, Женюрка будто несколько поправилась, отёки ног прошли и нести стало значительно меньше, а объясняется это тем, что стараемся возможно точнее и заботливее выполнить врачебные указания. То надо соблюдать строгую диету, а это ей очень тяжело, то доставать рис, кислое молоко, белые сухари, куриный бульон. На днях продал свои сапоги за 170 руб. и сейчас запас рису, масла (сала ей нельзя, хлеба, картофеля, капусты ничего этого нельзя, все это вызывает боли и чудовищный, изнурительный понос), покупаю фазана, он здесь 4 рубля стоит, варю с рисом и понемногу ей даю. Не знаю, как удастся справиться с этой проклятой болезнью. Многие семьи потеряли своих кормильцев, бродят осиротелые ребята, хотя последним пришлось больше пострадать, больница в приеме отказывала, как начала косить дизентерия, в бараках умирали. Сейчас попритихло все. На зиму тиф обещали, но пока заболеваний мало. Вероятно все еще впереди. Просился я о переводе в восточный Казахстан на работу по овощеводству. Забрало НКВД мои документы, справку с последнего места (совхоз Акад. Наук), где я последнее время был помощником директора по технической части, все это отправили в Алма-Ата и вот уже четвертый месяц обещают удовлетворить мою просьбу, но видимо обещанного три года ждут. Больше не прошу./
И опять повезло Ивану Александровичу. Столько изнеженных ленинградцев поумирали по баракам, а он живой остался, и жена тоже! Еле живые, но живые!
(окончание следует)
Это история об одном счастливчике первой половины XX века. Звали его Иван Александрович С., он младший брат моего деда. А я, стало быть, его внучатый племянник. Он родился в 1882 году. Вот на этой фотографии он маленький сидит, слева мой дед, а справа их старший брат. Живут они в Петербурге.
Ваня подрос, окончил юнкерское училище, послужил немного в армии, а потом статскими делами занялся. Женился на русской француженке Евгении Людовиковне, родились дети. Жил он с семьей у своей мамы, под Петербургом, у мамы было где жить. Счастье.
А потом началась война, и Ваня ушел на фронт. Был он примерно таким, как на этой фотографии.
На фронте его могли убить. Но ему повезло, его не убили. Хотя он попал к австрийцам в плен. Пережил он и плен, да что там плен, он революцию пережил. И вернулся к своей семье в Петроград, и жил тихо-тихо. Но жизнь про него не забывала, что видно из этой фотографии.
Не забывала, потому что 1-го декабря 1934 года в Ленинграде застрелили тов. Кирова С.М. И началась в городе очень большая чистка. И опять повезло Ивану Александровичу. Не расстреляли его, как многих других, и даже не отправили в сибирский лагерь, как тоже многих. А взяли и с женой и двумя младшими детьми повезли из холодного Ленинграда в теплый Казахстан. При том, что у них и в мыслях не было стрелять в тов. Кирова С.М., хотя, конечно, поручиться нельзя.
И сейчас передо мной лежит письмо Ивана Александровича моему деду. Вот оно, это письмо, на фото. Там интересные детали быта ленинградцев – освоителей пустынных степей.
/15/XII-35 г.
Ср. Азиатская ж.д.
Ст. Сыр-Дарья
Совхоз Пахто-Арач.
48ой отвод барак № 11
Дорогой Дмитрий! Давно не имею от тебя никаких известий. Живы ли вы там все? Как процветают мои дорогие племянницы, вероятно я бы их не узнал и представить себе их не могу. Соберись да вышли их фотографии. Как здоровье Ольги Кап. (жена деда) и ты как чувствуешь себя? Писем ни от кого не имею. Сам тоже ничего не пишу. Не охота, как говорят, наводить уныние на фронт. На судьбу на свою я никому не жаловался и снисхождения к себе не просил. И не сожалею об этом. Нас привезли сюда три эшалона, приблизительно 21/2 т. душ, писали жалобы во все адреса земные и небесные, а результат один, т.е. никакой. %% 40 из нас поглотила дизентерия, азиатский понос, малярия, тиф и проч. %% 10 – бежало, а остальные оборваные, исхудавшие, с измятыми, постаревшими рожами бродят еще по хлопковым отводам зарабатывая 11/2-2 рубля в день или сидят по баракам проедая свои последния лохмотья. До октября я работал с/х рабочим на ставке 2-95 коп в день а с 1 окт. мне удалось устроиться в семеноводство наблюдателем на 150 руб. в месяц, работы было много, уборка семенного хлопка, получил надбавку 25%, но счастье было непродолжительно. От длительного стояния вскрылись вены на ногах и врач с работы снял. Но все это еще не горе. Жена в парикмахерскую устроилась. Юрий (сын ) – в 7м классе <…> Работу бы я себе нашел, хоть и ноги брак. Женюрка (дочь) связала меня. За отсутствием работы по специальности ей пришлось идти с китменем (тяжелая земляная работа). Еще в июле м-це от натуги получила азиатский понос (воспаление кишечника). И теперь от моей Женюрки осталась одна копия. Живой покойник. Приходится быть около нее, ослабла совсем. Пока я без работы, Женюрка будто несколько поправилась, отёки ног прошли и нести стало значительно меньше, а объясняется это тем, что стараемся возможно точнее и заботливее выполнить врачебные указания. То надо соблюдать строгую диету, а это ей очень тяжело, то доставать рис, кислое молоко, белые сухари, куриный бульон. На днях продал свои сапоги за 170 руб. и сейчас запас рису, масла (сала ей нельзя, хлеба, картофеля, капусты ничего этого нельзя, все это вызывает боли и чудовищный, изнурительный понос), покупаю фазана, он здесь 4 рубля стоит, варю с рисом и понемногу ей даю. Не знаю, как удастся справиться с этой проклятой болезнью. Многие семьи потеряли своих кормильцев, бродят осиротелые ребята, хотя последним пришлось больше пострадать, больница в приеме отказывала, как начала косить дизентерия, в бараках умирали. Сейчас попритихло все. На зиму тиф обещали, но пока заболеваний мало. Вероятно все еще впереди. Просился я о переводе в восточный Казахстан на работу по овощеводству. Забрало НКВД мои документы, справку с последнего места (совхоз Акад. Наук), где я последнее время был помощником директора по технической части, все это отправили в Алма-Ата и вот уже четвертый месяц обещают удовлетворить мою просьбу, но видимо обещанного три года ждут. Больше не прошу./
И опять повезло Ивану Александровичу. Столько изнеженных ленинградцев поумирали по баракам, а он живой остался, и жена тоже! Еле живые, но живые!
(окончание следует)
