![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
У соседей моей жены в Ростове жила девочка Нина. Не было у Нины ни собаки, ни кошки, а очень хотелось какого-нибудь живого иметь дома. И однажды на улице увидел Нинку кот и, возможно, мысли ее прочитал. И пошел за ней, и пришел к ней домой жить.
Стали Нинка с котом счастливо миловаться, а маманя кота невзлюбила. Даже имя ему запретила давать. Мол, эта сволочь хвостатая все равно уйдет, или за кошками убежит, или еще куда денется, но тут он жить не будет. Не будет, я сказала! Нечего ему тут делать, паразиту. Брысь! Имя еще ему...
А особенно маманя переживала, потому как кот этот безымянный отдыхал все время на салфеточке, что на радиоле лежала. Представляете! Лежит белоснежная вышитая салфеточка на радиоле, культурно так, красота, уют, все как у людей, и приходит этот кот вонючий и прямо на салфеточку – бряк! И лежит целый день. Брысь, гадина, не трепи мне нервы!
Нинка возражала, конечно, мол, мама, кот же наш чистенький-чистенький, он вылизывается, умывается, никакой он не вонючий, на нем пылинки нет. И салфеточка, что на радиоле, она и после кота белоснежная! Ну, мама! Ну посмотри!
Но маманя не отступала и все предсказывала Нинке, что скоро кот смотается, и слава Богу. Они такие, коты, им бы только где по крышам побегать, украсть что-нибудь. Ну и черт с ним, скорее бы ушел, чище в доме будет. Я, конечно, для того в доме рук не покладаю, все скребу-мою, чтобы этой сволочи было на чем лежать и микробов напускать.
И, надо сказать, сбылось предсказание, конечно, не без участия мамани. Попросила она шофера знакомого, чтобы он кота увез куда подальше. Для начала из города на левый берег Дона, а потом куда-нибудь в чистом поле выкинуть. Убивать жалко, конечно, не надо, пусть там в поле за мышами погоняется, потрудится. Кто не работает, тот не ест, вот так вот. А сдохнет – тоже невелика потеря.
И не стало больше кота. Нинка плакала-плакала, конечно, да ничего не поделаешь. А маманя ей говорила, что вот, она же предупреждала Нинку о такой сволочной природе этих котов. Предупреждала или нет? То-то! А ты, дура, не верила. Отожрался, отоспался на салфеточке чистейшей и дальше пошел дураков искать. Да не плачь ты, без него даже лучше. Гораздо лучше!
А через месяц или чуть больше кот опять появился. Ну как кот? половина от него осталась, пока обратно добирался. В язвах весь, и, видно, уже сил у него не было умываться, так что грязь прямо кусками на нем висела. Вошел он, даже есть не попросил, а посмотрел на маманю неодобрительно, да и как был, в струпьях вонючих и в грязи, улегся на белоснежную вышитую салфеточку, что на радиоле лежала.
И что вы думаете? тут даже маманя всплакнула. А уж о Нинке и говорить нечего. И даже за обгаженную салфеточку, что на радиоле, не стала маманя переживать. Вот такой парадокс, да.
Стал кот жить законно, и даже имя ему дали.
Назвали Кот.
Стали Нинка с котом счастливо миловаться, а маманя кота невзлюбила. Даже имя ему запретила давать. Мол, эта сволочь хвостатая все равно уйдет, или за кошками убежит, или еще куда денется, но тут он жить не будет. Не будет, я сказала! Нечего ему тут делать, паразиту. Брысь! Имя еще ему...
А особенно маманя переживала, потому как кот этот безымянный отдыхал все время на салфеточке, что на радиоле лежала. Представляете! Лежит белоснежная вышитая салфеточка на радиоле, культурно так, красота, уют, все как у людей, и приходит этот кот вонючий и прямо на салфеточку – бряк! И лежит целый день. Брысь, гадина, не трепи мне нервы!
Нинка возражала, конечно, мол, мама, кот же наш чистенький-чистенький, он вылизывается, умывается, никакой он не вонючий, на нем пылинки нет. И салфеточка, что на радиоле, она и после кота белоснежная! Ну, мама! Ну посмотри!
Но маманя не отступала и все предсказывала Нинке, что скоро кот смотается, и слава Богу. Они такие, коты, им бы только где по крышам побегать, украсть что-нибудь. Ну и черт с ним, скорее бы ушел, чище в доме будет. Я, конечно, для того в доме рук не покладаю, все скребу-мою, чтобы этой сволочи было на чем лежать и микробов напускать.
И, надо сказать, сбылось предсказание, конечно, не без участия мамани. Попросила она шофера знакомого, чтобы он кота увез куда подальше. Для начала из города на левый берег Дона, а потом куда-нибудь в чистом поле выкинуть. Убивать жалко, конечно, не надо, пусть там в поле за мышами погоняется, потрудится. Кто не работает, тот не ест, вот так вот. А сдохнет – тоже невелика потеря.
И не стало больше кота. Нинка плакала-плакала, конечно, да ничего не поделаешь. А маманя ей говорила, что вот, она же предупреждала Нинку о такой сволочной природе этих котов. Предупреждала или нет? То-то! А ты, дура, не верила. Отожрался, отоспался на салфеточке чистейшей и дальше пошел дураков искать. Да не плачь ты, без него даже лучше. Гораздо лучше!
А через месяц или чуть больше кот опять появился. Ну как кот? половина от него осталась, пока обратно добирался. В язвах весь, и, видно, уже сил у него не было умываться, так что грязь прямо кусками на нем висела. Вошел он, даже есть не попросил, а посмотрел на маманю неодобрительно, да и как был, в струпьях вонючих и в грязи, улегся на белоснежную вышитую салфеточку, что на радиоле лежала.
И что вы думаете? тут даже маманя всплакнула. А уж о Нинке и говорить нечего. И даже за обгаженную салфеточку, что на радиоле, не стала маманя переживать. Вот такой парадокс, да.
Стал кот жить законно, и даже имя ему дали.
Назвали Кот.