Тайны "Треста"

[vba]

Я уже писал о том, как ко мне попали записки идеолога монархизма и Белого движения В.В.Шульгина, которые он надиктовал секретарю. Там много интересных вещей, и, в частности, свидетельства о некоторых обстоятельствах операции «Трест», которыми я хотел бы поделиться и, может быть, обсудить.

Вообще, у меня сложилось впечатление, что более запутанной истории, чем "Трест", в анналах советской контрразведки-ОГПУ-НКВД просто нет. Если еще с полярными фигурами (монархистами Кутеповым-Чебышевым-Марией Захарченко с одной стороны и чекистами Артузовым-Трилиссером-Менжинским с другой) все более-менее ясно, то кем на самом деле были персонажи самой операции – совершенно неизвестно. Почти все они были перевербованы, возможно, дважды, играли роль перевербованных и т.д. Дело осложняется и тем, что те, кто не погиб или не исчез бесследно в то время, были репрессированы в 30-х годах.

Напомню, что в начале 20-х годов ОГПУ обнаружило, что посланный за границу в командировку сотрудник Наркомата внешней торговли, бывший действительный статский советник А.А.Якушев встречался там с представителями белоэмиграции и сообщал им о существовании в России подпольной монархической организации. По возвращении в Россию Якушев был арестован и под угрозой расстрела был завербован ОГПУ, после чего стал выступать в качестве главы фиктивной подпольной организации «Трест». Это позволило ОГПУ контролировать антибольшевистскую деятельность, питаемую из-за границы. В конце 1925 года «Трест» организовал нелегальный визит в СССР В.В.Шульгина, который после этого опубликовал за границей книгу, где утверждал, что советская власть эволюционирует и вскоре, возможно, обойдется без большевиков.

По официальной советской версии Шульгина не тронули специально, во-первых, чтобы укрепить позиции «Треста» за границей, а во-вторых, в ожидании пользы от его книги. Однако в надиктованном тексте, о котором я говорю, есть моменты, которые сильно выходят за рамки этих декларированных целей. Я никогда раньше о таких моментах нигде не читал и ничего не слышал. Вот, судите сами.

Например, Шульгин уверяет, что в период его пребывания в СССР зимой 1925/26 годов, Якушев не раз говорил ему, что с ним хочет познакомиться Троцкий, которого Якушев называл "умной жидюгой". Встреча не состоялась только потому, что по словам Якушева, « это было опасно». Шульгин недоумевает (дальше цитата):

Чего Троцкий боялся? Ведь «Трест» был в руках Дзержинского. Значит ли это, что Троцкий боялся чекистов? Но ведь он должен быть в самых ближайших отношениях с ними.

Это все очень странно. Странно мне и другое, то, что Шульгин не обсуждает. А зачем Троцкому, одному из главных советских вождей того времени, вдруг встречаться с нелегалом-монархистом? Как можно вообще обставить эту встречу, если путь у обнаруженного нелегала может быть только один - на Лубянку? Хорошо, допустим, что Якушев неоднократно лжет, и Троцкий никакой встречи не жаждет. Но к чему эта ложь? Что она дает агенту ОГПУ Якушеву? Непонятно. Какое объяснение можно этому найти?

Дальше. Согласно общепринятой версии, Шульгин в ходе написания книги посылает рукопись частями Якушеву для правки, а тот все передает Дзержинскому, который и корректирует книгу в духе, угодном ОГПУ. "Эту книгу мы редактировали на Лубянке", — вспоминал впоследствии Артузов, непосредственный руководитель операции, казненный в 1937 году. Однако и здесь не все просто. Оказывается, на самом деле никакой правки не было. Как дважды утверждает Шульгин, Дзержинский не изменил в рукописи практически ничего. "Красными чернилами была вычеркнута только одна строка, совершенно неважная". Это при том, что в книге, например, грубейшим образом поносился Ленин, который уже был в СССР канонизирован всеми своими соратниками. И Шульгин не может взять в ум, почему Дзержинский "ничего не вычеркнул из нее /книги/, когда мог бы вычеркнуть все, что угодно, и я бы этому подчинился?" Действительно, совершенно непонятно, почему вожди СССР не воспользовались уникальной возможностью выпустить книгу во вражеском стане, будучи абсолютно вне подозрений? Например, вполне можно было бы провести мысль, что, к сожалению, Россия пошла таки за большевиками. А проводится мысль совсем иная, что, вероятно, будут Советы без большевиков!

В этом тексте, надиктованном Шульгиным около 1970 года, уже после выхода книги Л.Никулина "Мертвая зыбь" и знаменитого фильма "Операция Трест", есть еще более удивительный отрывок. Я его приведу дословно:

" Однажды, когда мы были наедине, Якушев спросил:
- Что вы думаете о нас, о "Тресте"?

- Не совсем понимаю вашего вопроса /так в тексте/. "Трест" является сильной контрреволюционной организацией, которой вы руководите.

На это Якушев ответил:
- "Трест" – это измена, которая поднялась так высоко, что представить этого вы себе не можете...

Я тогда не очень это понял"

Понять это вообще очень трудно. Все эти разговоры о какой-то измене совершенно не ложатся в легенду "Треста", разработанную ОГПУ. Но Шульгин, поглощенный тогда личными делами, не стал углубляться, а Якушев не захотел или не смог быть более определенным.

Шульгин признается, что так и не разобрался в этом до конца. При этом он склоняется к мысли, что Якушев был больше врагом ОГПУ, чем его агентом. Вот еще цитата:

"Быть может, пройдет еще несколько годов и выяснится окончательно, кто были эти изменники, о которых говорил Якушев, и кто были те, кому изменяли. Мне кажется, что сам Якушев, несомненно, в этой измене участвовал. Более того, став вынужденно провокатором, он не изменил своим убеждениям и сохранил свои прежние симпатии. Во всяком случае, во всех перипетиях, сопровождавших мое пребывание в Советском Союзе, я чувствовал, что в своей душе он мой человек, а не советский".

Шульгин подозревает, что "измена" могла быть связана с борьбой в большевистском руководстве. Возможно, эта борьба была не в политическом, а в "техническом" секторе, к которому Якушев был близок. Но так ли это, вряд ли мы узнаем. Высшие кураторы быстро сошли со сцены. Дзержинский, бурно конфликтовавший в это время в правительстве, внезапно скончался, как говорили, "от нервного срыва", Троцкого вскоре выслали. Сам Якушев, который, очевидно, знал немало, был арестован еще до Большого Террора, в 1934 году, и сгинул в лагерях.

Возможно, что где-то откроются еще какие-то документы или воспоминания, подобные шульгинским, которые какой-то свет на тайну "Треста" прольют. Но, может быть, ничего мы и не узнаем, зато будет раздолье беллетристам и кинематографистам. А пока детектив остается не полностью разгаданным.