vba

В ЖЖ сейчас много пишут в связи с юбилеем 1937 года. О том, как Сталин подавил мнимые (или действительные, это кому как нравится) проявления бонапартизма.

Но чтобы участвовать в бонапартистском забеге, надо иметь популярность. В армии, в народе. В песнях. И вот ежели об этом задуматься, то лишь один человек мог претендовать на такую популярность. Если взять довоенные песни, то, наверно, на первом месте будет, все же, И.Сталин, но серебряную медаль с большим отрывом от всех конкурентов возьмет К.Ворошилов.

Причем, он появляется в песенном пантеоне, когда еще и о Сталине не очень поют, среди щорсов и буденных.

Ведь с нами Ворошилов, первый красный офицер

Даже еще в 1934-1936 годах, Ворошилов присутствует без всякого тов. Сталина

По дорогам знакомым
За любимым наркомом
Мы коней боевых поведем!

или
Быстро плавают подлодки,
Эх, да зорко смотрит Ворошилов.
(Полюшко-поле)

или
Нам не забыть стальной и грозной силы,
Когда дышала гибелью земля,
Когда луганский слесарь Ворошилов
Водил полки по скошенным полям.

или
Нас с тобою, Ворошилов,
Жизнь походная сдружила

Вот где бонапартизм-то. Уже за одно это можно было его вязать и под трибунал по печени. Но ничего подобного. Вяжут какого-то бонапартиста Тухачевского с Егоровым, про которых-то и частушек никто не поет.

И даже после огневого 1937-го Климент Ефремович не сходит с песенного иконостаса. Правда, теперь он уже вместе с вождем.

Нам приказал нарком, и встал народ героев,
И станут наши дни легендою веков.

или
Мы готовы к бою,
Товарищ Ворошилов,
Мы готовы к бою, Сталин - наш отец!

или
С нами Сталин родной, и железной рукой
Нас к победе ведет Ворошилов!

или, наконец, блестящее
Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин
И первый маршал в бой нас поведет.

и еще до фига.

Что не помешало первому маршалу умереть в своей постели.

Справедливости ради надо сказать, что после войны из живых отечественных героев песен остался только И.Сталин. Ни сказок рассказывать, ни песен петь не стали ни о Жукове, ни о Рокоссовском… да и о том же Ворошилове перестали бояны складывать баллады. Единственный живой человек, появившийся в послевоенных песнях сталинского периода, которого я смог припомнить, это Мао.

Сталин и Мао слушают нас.

Но он иностранец, ему можно. Потом, уже в другие времена, и другие иностранцы появлялись, Фидель, например. А руководители партии, армии и Советского государства тихо удалились из песен, сделав из этой территории Мавзолей, где лежит только один человек - Ленин.

А теперь - вообще никого. Куплеты, хоть бы, сочинили…