Армия как каторга и ссылка.
Apr. 20th, 2009 03:51 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
vbaПеречитал "Крымскую войну" Тарле и в очередной раз поразился тем событиям. Ну действительно, приплывают французы с англичанами, проводят десантную операцию (а это ведь XIX век) под носом у неприятеля, потом живут чуть ли не год в палаточном лагере в тяжелых погодных условиях, имея коммуникации, растянутые на тысячи километров, держась на ниточках снабжений. И за все это время колоссальная Российская империя с огромнейшими человеческими и материальными ресурсами не может найти силы выбросить пришельцев в море со своей территории к чертовой матери. Великая империя, можно сказать, в зените своего могущества, а внутри гнилье. Севастопольские офицеры приезжают с бастионов за жалованьем, а у них спрашивают - сколько отстегнете? Надо же делиться. А не будете делиться, черта вам лысого, а не жалованья.
И армия проиграла практически все крупные сухопутные сражения, а костяком героической обороны самого Севастополя были моряки во главе с адмиралами, но никак не армия.
Вчера мне прислали интересный документ. Я уже описывал раньше, как дед моего прадеда, командир 24-й пехотной дивизии, в 1855 поспособствовал, в какой-то мере, моральному падению Достоевского (или наоборот? не знаю). Так вот, его адъютант, Иванов, через много лет опубликовал воспоминания, их мне и прислали. О своем, как он называл, патроне, генерале, он отзывается в этих воспоминаниях очень тепло (что, конечно, приятно). Дело происходит, как раз, во время Крымской войны. Генерал ездит инспектировать войска, правда, далеко от театра военных действий, на границе с Китаем. И вот Иванов описывает там чудо-богатырей, перед которыми трепещет вся просвещенная Европа.
...мы с генералом <...> приехали в самый отдаленный Зыряновский серебряный рудник, находившийся на южной оконечности нашей границы с Небесной Империей. Военное начальство сюда раньше никогда не заглядывало; солдаты были неучи и поражали нас своими наивными до комизма ответами; так, один из них на вопрос генерала: "С которого года у тебя мундир?", отвечал: "Запамятовал, ваше благородие".
Генерала покоробило; нахмурив брови, он продолжал:
- Ты разве не знаешь, как генералу нужно отвечать?
- Не знаю, ваше благородие.
- Да ты разве никогда не видал генерала?
- Бог миловал, ваше благородие, никогда не видал.
Вот такие орлы охраняли южные границы, слава Богу, что тогда экспансии китайской не было. А уж кто служил дальше от границы... Описывая того же Достоевского, этот адъютант пишет, что солдат этот исхудал до того, что еле держал тяжелое ружье. Или вот еще солдатушки-бравы ребятушки, о которых пишет Иванов:
...генерал остановил меня словами:
-Мы сегодня обедаем у губернатора, возьмите с собой стихи Достоевского, я хочу познакомить его с этим прекрасным произведением. Да, кстати, пошлите приказ батальонному командиру, что завтра в 7 часом утра я буду смотреть стрельбу батальона по мишени, а после обеда местную и безоружную команды.
Безоружная команда была в своем роде Голгофа, куда поступали старики-скопцы, ссылаемые за сектанство в Сибирь в солдаты без срока. Многим из них было 70, 80 и более лет от роду. Форменная одежда их состояла из одной серой солдатской шинели с суконными пуговицами и такой же фуражки без кантов. В строю они стояли с палочками, без помощи которых, по дряхлости, не могли обходиться. Служебные обязанности их ограничивались собиранием лекарственных трав для военных лазаретов и в уходе за огородом. Генерал отнесся к ним ласково, добродушно спрашивал, много ли они в лето собрали ромашки?
- Много, ваше превосходительство, - шамкали их старческие губы.
- Всем ли вы довольны, старички?
- Всем довольны, ваше превосходительство, всем довольны, - повторяли они разбитым голосом.
Когда сейчас все это читаешь, то понимаешь, что у устрашающей армии тогда уже явно проступила глина в ножках. Если армия рассматривается обществом, как место ссылки и тюрьмы, то что ждать от такой армии? А Крым, последующая натуга с турками и русско-японская только все это подтвердили. Великий Лесков, правда уже сильно позже, писал, что были умы, сообразившие, что нехорошо ружья кирпичом чистить, да кто ж этим озаботится? Да даже и сейчас солдатская служба в смысле социума имеет какой-то ссыльный оттенок. Часто видишь фразы - "в коллективах типа тюремных, армейских..."
Хорошо, все же, что войн пока не предвидится, а то в России людские ресурсы уже не те что раньше.
Интересно, были ли тогда еще армии, которые служили местом ссылки?
И армия проиграла практически все крупные сухопутные сражения, а костяком героической обороны самого Севастополя были моряки во главе с адмиралами, но никак не армия.
Вчера мне прислали интересный документ. Я уже описывал раньше, как дед моего прадеда, командир 24-й пехотной дивизии, в 1855 поспособствовал, в какой-то мере, моральному падению Достоевского (или наоборот? не знаю). Так вот, его адъютант, Иванов, через много лет опубликовал воспоминания, их мне и прислали. О своем, как он называл, патроне, генерале, он отзывается в этих воспоминаниях очень тепло (что, конечно, приятно). Дело происходит, как раз, во время Крымской войны. Генерал ездит инспектировать войска, правда, далеко от театра военных действий, на границе с Китаем. И вот Иванов описывает там чудо-богатырей, перед которыми трепещет вся просвещенная Европа.
...мы с генералом <...> приехали в самый отдаленный Зыряновский серебряный рудник, находившийся на южной оконечности нашей границы с Небесной Империей. Военное начальство сюда раньше никогда не заглядывало; солдаты были неучи и поражали нас своими наивными до комизма ответами; так, один из них на вопрос генерала: "С которого года у тебя мундир?", отвечал: "Запамятовал, ваше благородие".
Генерала покоробило; нахмурив брови, он продолжал:
- Ты разве не знаешь, как генералу нужно отвечать?
- Не знаю, ваше благородие.
- Да ты разве никогда не видал генерала?
- Бог миловал, ваше благородие, никогда не видал.
Вот такие орлы охраняли южные границы, слава Богу, что тогда экспансии китайской не было. А уж кто служил дальше от границы... Описывая того же Достоевского, этот адъютант пишет, что солдат этот исхудал до того, что еле держал тяжелое ружье. Или вот еще солдатушки-бравы ребятушки, о которых пишет Иванов:
...генерал остановил меня словами:
-Мы сегодня обедаем у губернатора, возьмите с собой стихи Достоевского, я хочу познакомить его с этим прекрасным произведением. Да, кстати, пошлите приказ батальонному командиру, что завтра в 7 часом утра я буду смотреть стрельбу батальона по мишени, а после обеда местную и безоружную команды.
Безоружная команда была в своем роде Голгофа, куда поступали старики-скопцы, ссылаемые за сектанство в Сибирь в солдаты без срока. Многим из них было 70, 80 и более лет от роду. Форменная одежда их состояла из одной серой солдатской шинели с суконными пуговицами и такой же фуражки без кантов. В строю они стояли с палочками, без помощи которых, по дряхлости, не могли обходиться. Служебные обязанности их ограничивались собиранием лекарственных трав для военных лазаретов и в уходе за огородом. Генерал отнесся к ним ласково, добродушно спрашивал, много ли они в лето собрали ромашки?
- Много, ваше превосходительство, - шамкали их старческие губы.
- Всем ли вы довольны, старички?
- Всем довольны, ваше превосходительство, всем довольны, - повторяли они разбитым голосом.
Когда сейчас все это читаешь, то понимаешь, что у устрашающей армии тогда уже явно проступила глина в ножках. Если армия рассматривается обществом, как место ссылки и тюрьмы, то что ждать от такой армии? А Крым, последующая натуга с турками и русско-японская только все это подтвердили. Великий Лесков, правда уже сильно позже, писал, что были умы, сообразившие, что нехорошо ружья кирпичом чистить, да кто ж этим озаботится? Да даже и сейчас солдатская служба в смысле социума имеет какой-то ссыльный оттенок. Часто видишь фразы - "в коллективах типа тюремных, армейских..."
Хорошо, все же, что войн пока не предвидится, а то в России людские ресурсы уже не те что раньше.
Интересно, были ли тогда еще армии, которые служили местом ссылки?
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Арестантские роты -1
Date: 2009-04-20 02:53 pm (UTC)Смертная казнь в России определялась лишь за политические преступления. А в Австрии, к примеру и за пьянство во время исполнения обязанностей военной службы.
3 июня 1823 года, по инициативе инспектора по инжен. части, вел. кн. Николая Павловича, было Высочайше утверждено "Положение для образования крепостных арестантов в Динабурге и Бобруйске в арестантские роты".Своеобразный стройбат -дисбат.
Всего в царствование Александра I в разных местностях было образовано 22 крепостных арестантских роты, которые делились на военно-арестантские, комплектовавшиеся из осужденных преступников и бродяг военного ведомства, и арестантские роты грaжданского ведомства.
К постоянному составу рот принадлежали: командир, 4 младших офицера, фельдфебель, 16 унтер-офицеров и барабанщик; переменный же состав был из арестантов, которых по штату полагалось по 120 человек на каждую роту; рота делилась на отделения, в которые арестанты подбирались по "равному приговору осуждения"; офицеры, присужденные к заключению в роты, не составляли в этом отношении исключения. - 21 февр. 1834 г. опубликовано было новое "Положение об Арестантских ротах инж. вед. в крепостях". Этим положением учреждены были 43 арестантские роты военно-инженерного ведомства; число их к 1838 г. достигло 55.
Состав рот не ограничивался только военными арестантами, a был крайне разнообразен, в особенности вследствие чрезмерного развития военной подсудности; объясняется это также и господствовавшим в это время утилитарным воззрением на арестантский труд.
Пестрый состав арестантских рот указывал на отсутствие какой-либо системы в группировке лиц, отбывавших наказание: наряду с людьми взрослыми и даже престарелыми помещались малолетние и несовершеннолетние; наряду с порочными угол. преступниками работали пленные и лица, попавшие в роты за бесписьменность; не могло быть и речи о какой-либо системе исправления преступников, a между тем в п. б.) "Положения" значилось, что нижние чины срочно назначались в эти роты "для исправления", a военные дезертиры по отбытии наказания распределялись даже опять на службу в войска.
Арестантские роты находились в заведовании крепостных комендантов, a управлялись плац-майорами на правах батальонных командиров. Административный кадр состоял по штату из 4 офицеров, фельдфебеля, 16 унтер-офицеров, барабанщика, писаря, цирюльника и 4 денщиков, которые все назначались из чинов корпуса внутренней стражи.
Контингент переменного состава состоял в числе от 100 до 250 человек в роте. По поступлении в роты арестанты разбивались на три разряда .
1-й разряд составляли нижние чины, срочно осужденные, которые и получили наименование военносрочных; 2-й разряд (бродяг) составляли бродяги и неимеющие установленных видов на жительство и, наконец, 3-й разряд составлялся из бессрочно осужденных и лишенных воинского звания лиц, состоявших на военной службе, a также лиц гражданского ведомства; этот разряд назывался разрядом всегдaшних. Таким образом, некоторое смешение военых и гражданских арестантов все-таки допускалось в арестантских ротах инженерного ведомства