Почему вы не ходите на манифестации?

[vba]

Как вы все знаете, новые Минин и Пожарский (фамилии изменены) сзывают идеологическое ополчение на славный бой, на смертный бой, по беспощадности, как пишут они, равный Сталинграду (я не шучу), а первыми поднялись из окопов экс-генералы, министры, режиссеры и даже один киноартист. Как они будут биться на политой кровью земле, не выходя из мерседесов с мигалками, вопрос отдельный. Однако, пока генералы мудрят в штабах, простой фольксштурм уже на позициях и наносит слаженный залп, для начала всем этим французским маршам своим вопросом поддых, а именно:

Почему эти добренькие французы не выходили на марши, когда в московском метро, Одессе, Донбассе, Ираке, Ливии... (Тут надо отдать должное политическому чутью этого фольксштурма - вопроса, "почему после взрыва московских домов" не задается. Береженого Бог бережет).

Венцом всему был конечно вопль души продюсера И.Пригожина, почему в Париже не протестуют против непускания меня в Шенген, этого акта геноцида? Действительно, как исламский терроризм может кого-то в мире беспокоить в те роковые минуты, когда мужа певицы не пускают в Юрмалу? С нетерпением ожидаю возмущенного послания от Е.Васильевой (сотрудницы Сердюкова), почему до сих пор в Париже не прошел марш за ее свободу.

Если отбросить шутки в сторону, положение действительно серьезное. Взрослые люди, многие даже журналистского звания, не понимают не только того, с какого перепуга люди в далеких странах должны митинговать за решение их внутренних проблем. Они не понимают даже того, что выставляют себя в самом неприглядном свете, потому что из их выступлений следует простое продолжение - а вы сами-то почему не манифестируете, когда у вас проблемы?

Беда в том, что ответ всем известен. Потому что не было команды начальства, а без команды начальства никаких манифестаций быть не должно. Не должно, из-за того, что может перейти в майдан, а тогда всему конец, прошедшее забыто.

Вот такой печальный ответ следует из гордого вопроса народного идеологического авангарда. Впрочем, так далеко народный авангард не заглядывает, не Спинозы чай.

Но дальше я хотел бы затронуть вопрос более серьезный, который обсуждался во Франции и, наверно, больше касается живущих за рубежом, где почему-то майданов не бывает, даже если ФСБ захочет их спровоцировать, завалив манифестантов тоннами печенек фабрики "Красный Октябрь".

Действительно, вот прошел колоссальный марш, с большим резонансом в обществе. Но ведь тот же терроризм продолжается в самых ужасных формах в других странах. Например, недавний случай в Нигерии, когда 10-летняя девочка взорвала себя на рынке. Почему та же Франция не манифестирует по этому поводу?

Мне кажется, надо понять одну очень важную вещь - массовые выступления должны иметь реальный эффект, оказывать влияние. Марш в Париже имел целью воздействовать не на Саудовскую Аравию или Сирию, а на свою же страну, на ее руководство, на ее общество. В подавляющем большинстве случаев объект давления любых манифестантов находится здесь же, в этой же стране, от этого рождается и эффективность демонстраций (поскольку в той же России объект давления не допускает возможности давления на себя, все организованные тем же объектом манифестации идут по типу "Не позволим зарубежным гадам...", на что зарубежным гадам просто плевать, и всем спокойно). Да, так руководство и общество Франции получило недвусмысленный message, он принят, усвоен. Но какой эффект может иметь манифестация в Париже против религиозного беспредела в Нигерии? Абсолютно никакого. Кто объект давление? африканские исламские боевики? Да в гробу они видали какие-то митинги на другом краю земли. Французское руководство тоже против них ничего делать не сможет. А манифестация без результата не полезна, а вредна.

Так что я думаю, все действительное - разумно.

Comments

[tummim.livejournal.com]

Мне кажется, французы вышли потому, что испугались по-настоящему. Стали бить по роже, а не по паспорту. В том смысле, что их могут убить теперь просто в булочной, они и в самом деле Шарли. Причем все. И ничего позорного в этом страхе нет, кстати. Важно, что они станут делать дальше.