Голос из пещеры.

[vba]

Я благодарен всем, принявшим участие в бурной дискуссии о творчестве одного барда (не будем называть имен), и не только в моем журнале. Мне интересно было прочесть самые разнообразные гипотезы о том, кто меня надоумил посягать на великое (зависть, злоба, ненависть, коллективная травля по сигналу).

Подвергся я и еще одной критике со стороны юзера leonid_b, поместившего часть нашей с ним беседы у себя в журнале, правда, без ссылки. Этот автор категорически не смог принять моего взгляда на то, что песни (или, упаси Боже, стихи) могут быть предметом потребления. И взгляда, что если создатель песни думает о том, как будет воспринята его песня той аудиторией, к которой он хочет обратиться, это только плюс. По-моему, упомянутый юзер - гуманитарий (но не уверен на 100%); видимо, поэтому моя точка зрения была гуманитарно названа пещерной, дикарской и идиотской. Очевидно, я, как и пещерные люди, не отличаю божественной природы песни от грубых, как он выразился, "прокладок или пирожных". Другими словами, мне, как неандертальцу, что Бродский, что устрицы - все употреблю и получу свой обывательский кайф. В то время как одних надо есть, а на другого молиться.

Как некоторые присутствующие знают, я совсем не гуманитарий, но, все же, сочувствующий. Поэтому хотелось бы знать, где, согласно непещерным представлениям, кончается то, что потреблять нельзя, и начинается то, что можно. Ну, понятно, стихи, песни - нельзя. Балет - ни-ни. Романы, эссе уже можно или еще нет? Кино можно потреблять? "Крестный отец" - предмет потребления или нет? Цирк? Концерт Мадонны? Или на Мадонну надо еще молиться, а на Сердючку можно уже и не, можно потреблять?

Короче, поможите негуманитарию выйти из пещеры, сам я не местный.

Comments

[http://users.livejournal.com/vba_/]

Тут такое дело... когда я писал о потреблении культурных явлений, я имел в виду, что оно не обязательно связано отношением покупка/продажа. Это может быть и даром творца. Скажем, я слушаю песню...ну не знаю, кого... Галича, получаю удовольствие, но ведь я не платил за него. И Галич пел песни знакомым, вполне возможно, без всякой платы.