vba

Я вообще заметил, что сейчас стал популярен такой жанр – когда вспоминают какого-то известного человека, сразу появляются мемуары в стиле "Я и Великий", где описывается, например, как мемуарист видел Великого в мясном ряду на Центральном рынке, и именно тогда мемуаристу открылось величие этого человека. О чем он и спешит поделиться со своими читателями.

Я тоже пойду по этой кривой дорожке.

Мне довелось работать вместе с Аркадием Исааковичем на Центральном телевидении. Правда, наши роли были не совсем одинаковые. А.И. должен был читать свои монологи для Голубого огонька, а я, как и мои друзья-обалдуи, сбежавшие с лекций за длинным рублем, должны были изображать его гостей, сидя за праздничными столиками якобы с шампанским (муляж которого был выпит еще в первый вечер).

Задачу нам ставила ассистентка режиссера:
-Сейчас Аркадий Исаакович будет читать свой монолог. Это будет очень смешно. Значит, как пауза, смотрим на Аркадия Исааковича, а не в свой бокал, повторяю, а не в свой бокал, и смеемся, причем все.

-Не-не, - мягко возразил Аркадий Исаакович. – Так не надо. Вы смейтесь, когда будет действительно смешно.

- Вот, поняли? Значит, смеемся весело, интеллигентно, заразительно.
(Кстати, эта идиотская фраза "весело, интеллигентно, заразительно" почему-то запала на всю жизнь, и я ее употреблял и к месту, и не к месту, вот бывает же так).

Сказав эту историческую фразу, ассистентша села дирижировать на пол, чтобы ее не видела камера, широко раскинув ноги и обнажив бельишко, даже по суровым советским меркам довольно непрезентабельное. Так что этот пейзаж совершенно не мешал внимать А.И.

А тот начал монолог, который мы никогда до этого не слышали.
"Все идет к тому, что скоро всё будет. Изобилие будет. Но хорошо ли это будет?..."

Мы так заслушались, что я даже не помню, смеялись мы интеллигентно и заразительно или нет.

Вообще, к А.И. в группе отношение было небывало уважительное. Обычно, после записи эпизода тут же в павильоне в присутствии всех эпизод просматривали и если он не нравился, то съемку повторяли, иногда много раз. Райкина же бережно увели в аппаратную, весь просмотр и обсуждение были там, мы ничего не видели. В общем, на цырлах все телевизионщики ходили перед ним. И говорили шепотом.

А когда на Первое мая стали показывать этот Огонек, никакого монолога про дефицит там не оказалось. Выкинули к чертям собачьим из программы без всякого следа. Вот и все уважение. И только через пару лет этот монолог показали по ТВ, но в каком-то странном антураже, почему-то в самолете, под неприятное жужжание якобы моторов. Ну, цензуре виднее, что можно смотреть населению, и как.

Вот так, можно было быть даже в отличных отношениях с самим Генеральным секретарем, а вычеркнуть тебя могли запросто. Чик и нету.
Не то что теперь.