Песенно-бонапартисткое
Jul. 23rd, 2007 11:18 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
vbaВ ЖЖ сейчас много пишут в связи с юбилеем 1937 года. О том, как Сталин подавил мнимые (или действительные, это кому как нравится) проявления бонапартизма.
Но чтобы участвовать в бонапартистском забеге, надо иметь популярность. В армии, в народе. В песнях. И вот ежели об этом задуматься, то лишь один человек мог претендовать на такую популярность. Если взять довоенные песни, то, наверно, на первом месте будет, все же, И.Сталин, но серебряную медаль с большим отрывом от всех конкурентов возьмет К.Ворошилов.
Причем, он появляется в песенном пантеоне, когда еще и о Сталине не очень поют, среди щорсов и буденных.
Ведь с нами Ворошилов, первый красный офицер
Даже еще в 1934-1936 годах, Ворошилов присутствует без всякого тов. Сталина
По дорогам знакомым
За любимым наркомом
Мы коней боевых поведем!
или
Быстро плавают подлодки,
Эх, да зорко смотрит Ворошилов.
(Полюшко-поле)
или
Нам не забыть стальной и грозной силы,
Когда дышала гибелью земля,
Когда луганский слесарь Ворошилов
Водил полки по скошенным полям.
или
Нас с тобою, Ворошилов,
Жизнь походная сдружила
Вот где бонапартизм-то. Уже за одно это можно было его вязать и под трибунал по печени. Но ничего подобного. Вяжут какого-то бонапартиста Тухачевского с Егоровым, про которых-то и частушек никто не поет.
И даже после огневого 1937-го Климент Ефремович не сходит с песенного иконостаса. Правда, теперь он уже вместе с вождем.
Нам приказал нарком, и встал народ героев,
И станут наши дни легендою веков.
или
Мы готовы к бою,
Товарищ Ворошилов,
Мы готовы к бою, Сталин - наш отец!
или
С нами Сталин родной, и железной рукой
Нас к победе ведет Ворошилов!
или, наконец, блестящее
Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин
И первый маршал в бой нас поведет.
и еще до фига.
Что не помешало первому маршалу умереть в своей постели.
Справедливости ради надо сказать, что после войны из живых отечественных героев песен остался только И.Сталин. Ни сказок рассказывать, ни песен петь не стали ни о Жукове, ни о Рокоссовском… да и о том же Ворошилове перестали бояны складывать баллады. Единственный живой человек, появившийся в послевоенных песнях сталинского периода, которого я смог припомнить, это Мао.
Сталин и Мао слушают нас.
Но он иностранец, ему можно. Потом, уже в другие времена, и другие иностранцы появлялись, Фидель, например. А руководители партии, армии и Советского государства тихо удалились из песен, сделав из этой территории Мавзолей, где лежит только один человек - Ленин.
А теперь - вообще никого. Куплеты, хоть бы, сочинили…
Но чтобы участвовать в бонапартистском забеге, надо иметь популярность. В армии, в народе. В песнях. И вот ежели об этом задуматься, то лишь один человек мог претендовать на такую популярность. Если взять довоенные песни, то, наверно, на первом месте будет, все же, И.Сталин, но серебряную медаль с большим отрывом от всех конкурентов возьмет К.Ворошилов.
Причем, он появляется в песенном пантеоне, когда еще и о Сталине не очень поют, среди щорсов и буденных.
Ведь с нами Ворошилов, первый красный офицер
Даже еще в 1934-1936 годах, Ворошилов присутствует без всякого тов. Сталина
По дорогам знакомым
За любимым наркомом
Мы коней боевых поведем!
или
Быстро плавают подлодки,
Эх, да зорко смотрит Ворошилов.
(Полюшко-поле)
или
Нам не забыть стальной и грозной силы,
Когда дышала гибелью земля,
Когда луганский слесарь Ворошилов
Водил полки по скошенным полям.
или
Нас с тобою, Ворошилов,
Жизнь походная сдружила
Вот где бонапартизм-то. Уже за одно это можно было его вязать и под трибунал по печени. Но ничего подобного. Вяжут какого-то бонапартиста Тухачевского с Егоровым, про которых-то и частушек никто не поет.
И даже после огневого 1937-го Климент Ефремович не сходит с песенного иконостаса. Правда, теперь он уже вместе с вождем.
Нам приказал нарком, и встал народ героев,
И станут наши дни легендою веков.
или
Мы готовы к бою,
Товарищ Ворошилов,
Мы готовы к бою, Сталин - наш отец!
или
С нами Сталин родной, и железной рукой
Нас к победе ведет Ворошилов!
или, наконец, блестящее
Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин
И первый маршал в бой нас поведет.
и еще до фига.
Что не помешало первому маршалу умереть в своей постели.
Справедливости ради надо сказать, что после войны из живых отечественных героев песен остался только И.Сталин. Ни сказок рассказывать, ни песен петь не стали ни о Жукове, ни о Рокоссовском… да и о том же Ворошилове перестали бояны складывать баллады. Единственный живой человек, появившийся в послевоенных песнях сталинского периода, которого я смог припомнить, это Мао.
Сталин и Мао слушают нас.
Но он иностранец, ему можно. Потом, уже в другие времена, и другие иностранцы появлялись, Фидель, например. А руководители партии, армии и Советского государства тихо удалились из песен, сделав из этой территории Мавзолей, где лежит только один человек - Ленин.
А теперь - вообще никого. Куплеты, хоть бы, сочинили…
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2007-07-23 03:13 pm (UTC)А для бонапартизма КМК нужна скорее не всенародная популярность , а армейская. Черт его знает, какая там была популярность у Тухачевского среди офицерства. Офицерство-то тоже хорошо проредили.
Помнится, на заре юности читал я в журнале "Искатель" повесть о наших военных советниках - танкистах в Испании. Названия и автора за давностью лет не помню, но написана была классно - Хэм не канает. Я оттуда много почерпнул - и об Испании, и о той войне, и пр..
Так вот, в одном из эпизодов главному герою, советнику-танкисту, коллега (тоже русский советник) сообщает новость о том, что Тухачевского расстреляли. И вот реакция на это у главного героя была - "не верю! кто угодно, но не Тухачевский".
Конечно это ни о чем не говорит, но мало ли..... Повесть явно была написана не поствоенным сочинителем.
no subject
Date: 2007-07-24 07:59 am (UTC)/Те, о ком песни поют до переворота, до самого переворота не доживают. Как не дожили Троцкий и Киров. Как по идее не дожил бы Ворошилов, будь он хоть немного амбициознее./
Так вот я, как раз, об этом и писал, хоть ты и заметил, что логики здесь нет. Пели песни о Клименте, и громко, а он дожил. И до угара, и до после угара.
Про повесть - интересно, но, думаю, что сочинитель, как раз, поствоенный и постсталинский. Довоенный о расстреле Тухачевского писать просто не мог. А в хрущевское время появилось очень много литературы, где упоминались разрешенные жертвы репрессий, вроде Тухачевского или Постышева (но, конечно, упаси Бог, не Бухарин или Троцкий).